8 древних университетов, которые процветали по всей древней Индии

Древняя Индия

В древние времена Индия была центром высшего образования, поскольку это одна из старейших цивилизаций в мире. Следовательно, исторически университеты и библиотеки были важной частью цивилизации долины Инда. Два знаменитых древних университета Индии и старейшие университеты мира — Такшашила (Таксила) и Наланда. Но это были не единственные центры знаний, существовавшие в древней Индии.

📚 Древние университеты Индии

Образованию всегда уделялось большое внимание в индийском обществе со времен ведической цивилизации, при этом Гурукул и ашрамы были центрами обучения. И с течением времени по всей древней Индии было создано большое количество центров обучения, из которых наиболее известными из известных сегодня являются Такшашила и Наланда. Вот список крупнейших древних университетов Индии, которые процветали по всей древней Индии.

➡️ 1. Наланда

Наланда

Наланда — один из известных древних университетов Индии . Наланда расположена в индийском штате Бихар, примерно в 55 милях к юго-востоку от Патны, и была буддийским учебным центром с 427 по 1197 год нашей эры. Его также называют «одним из первых великих университетов в истории человечества». Это большой буддийский монастырь в древнем королевстве Магадха (современный Бихар) в Индии. На пике своего развития университет привлекал ученых и студентов из таких далеких стран, как Китай, Греция и Персия. Археологические данные также свидетельствуют о контакте с династией Шайлендра в Индонезии, один из королей которой построил на территории комплекса монастырь. Однако позже он был разграблен тюркскими мусульманскими захватчиками под предводительством Бахтияра Халджи в 1193 году, что стало важной вехой в упадке буддизма в Индии.

Университет Наланда был основан Шакрадитьей из династии Гуптов в современном Бихаре в начале V века и процветал в течение 600 лет до XII века. Библиотека этого университета была крупнейшей библиотекой древнего мира и содержала тысячи томов рукописей по различным предметам, таким как грамматика, логика, литература, астрология, астрономия и медицина. Библиотечный комплекс назывался Дхармаганджа и состоял из трех больших зданий: Ратнасагара, Ратнададхи и Ратнаранджака. Ратнададхи имел высоту девять этажей и хранил самые священные рукописи, включая Сутру Праджняпарамиты и Самаджгухью.

В 2010 году парламент Индии принял закон, одобряющий планы по восстановлению древнего Университета Наланды как современного Международного университета Наланды, предназначенного для последипломных исследований. Многие страны Восточной Азии, включая Китай, Сингапур и Японию, выступили с просьбой профинансировать строительство возрожденного университета Наланда. Согласно Кеватта Сутте, во времена Будды Наланда уже была влиятельным и процветающим городом, густонаселенным, хотя лишь позже он стал центром обучения, благодаря которому впоследствии прославился. Махавира несколько раз упоминается как останавливавшийся в Наланде, который, очевидно, был центром деятельности джайнов.

Весьма вероятно, что Наланда была разграблена и разрушена армией династии мамлюков Мусульманского Делийского султаната под командованием Бахтияра Хилджи в ок. 1200 г. н.э.[20] Хотя некоторые источники отмечают, что Махавихара продолжала функционировать временным образом еще какое-то время, в конечном итоге она была заброшена и забыта до 19 века, когда это место было обследовано и предварительные раскопки были проведены Археологической службой Индии. Систематические раскопки начались в 1915 году, в результате чего было обнаружено одиннадцать монастырей и шесть кирпичных храмов, аккуратно расположенных на территории площадью 12 гектаров (30 акров). В руинах также было обнаружено множество скульптур, монет, печатей и надписей, многие из которых выставлены в Археологическом музее Наланды, расположенном неподалеку. Наланда в настоящее время является известным туристическим направлением и частью буддийского туристического маршрута.

➡️ 2. Такшашила

Такшашила

В 2006 году газета The Guardian назвала его лучшим туристическим направлением Пакистана. Таксила или Такшашила была древней столицей буддийского королевства Гандхара и центром обучения на территории нынешнего северо-западного Пакистана. Это один из самых известных древних университетов Индии. Таксила была ранним центром обучения, датируемым по крайней мере V веком до нашей эры. Индуисты и буддисты считают его местом религиозной и исторической святости и местом ведического обучения, куда Чанакья отвез императора Чандрагупту Маурью для обучения в этом учреждении. Это учреждение имеет большое значение в буддийской традиции, поскольку считается, что именно здесь сформировалась секта буддизма Махаяны. Таксила известна из упоминаний в индийских и греко-римских литературных источниках, а также из рассказов двух китайских буддийских паломников, Фасяня и Сюаньцзана. Согласно индийскому эпосу «Рамаяна», написанному Бхаратой, младшим братом Рамы, воплощением индуистского бога Вишну. Город был назван в честь сына Бхараты Такши, его первого правителя. Буддийская литература, особенно Джатаки, упоминает его как столицу королевства Гандхара и великий центр обучения. Греческие историки, сопровождавшие македонского завоевателя, описывали Таксилу как «богатую, процветающую и хорошо управляемую».

Таксила находилась на стыке Южной и Центральной Азии. Его возникновение как города восходит к ок. 1000 г. до н.э. Некоторые руины в Таксиле относятся ко времени империи Ахеменидов в VI веке до нашей эры, за которой следовали последовательно периоды Маурьев, индо-греческий, индо-скифский и кушанский периоды. Благодаря своему стратегическому расположению, Таксила на протяжении веков много раз переходила из рук в руки, и за контроль над ней боролись многие империи. Когда великие древние торговые пути, соединявшие эти регионы, перестали быть важными, город пришел в упадок и был окончательно разрушен кочевниками-гунами в V веке. Археолог Александр Каннингем заново открыл руины Таксилы в середине 19 века.

Некоторые ученые относят существование Такшашилы к 6 веку до нашей эры или 7 веку до нашей эры. Он стал известным центром обучения, по крайней мере, за несколько столетий до Рождества Христова и продолжал привлекать студентов со всего старого мира до разрушения города в 5 веке нашей эры. . Такшашила, пожалуй, наиболее известен благодаря своей связи с Чанакьей. Говорят, что знаменитый трактат «Арташастра» («Экономическое знание» на санскрите) Чанакьи был написан в самой Такшашиле. Чанакья (или) Каутилья, император Маурьев Чандрагупта и аюрведический целитель Чарака учились в Таксиле.

Обычно в Такшашилу поступал студент в шестнадцать лет. Помимо юридической школы, медицинской школы и школы военных наук преподавали Веды и восемнадцать искусств, которые включали такие навыки, как стрельба из лука, охота и знание слонов.

➡️ 3. Викрамашила

Викрамашила

Викрамашила был одним из двух наиболее важных центров буддийского обучения в Индии во времена Империи Пала. Викрамашила была основана королем Дхармапалой (783–820 гг.) в ответ на предполагаемое снижение качества науки в Наланде и процветала в течение 400 лет до 12 века, пока не была разрушена войсками Мухаммада бин Бахтияра Хильджи около 1200 года. Атиша, известный Пандит иногда упоминается как известный настоятель. Викрамашила (деревня Античак, район Бхагалпур, Бихар) расположена примерно в 50 км к востоку от Бхагалпура и примерно в 13 км к северо-востоку от Кахалгаона, железнодорожной станции на участке Бхагалпур-Сахебгандж Восточной железной дороги. До него можно добраться по автомобильной дороге длиной 11 км, отходящей от NH-80 в Анадипуре, примерно в 2 км от Кахалгаона. Интересно, что это составило прямую конкуренцию Университету Наланда, в котором зарегистрировано более 100 преподавателей и более 1000 студентов.

Этот университет был хорошо известен своей специализированной подготовкой по предмету Тантра (тантризм). Одним из самых популярных выпускников этого университета был Атиша Дипанкара, основатель шарма-традиции тибетского буддизма, который также возродил буддизм в Тибете.

Чему ацтеки учили своих детей до прихода испанцев

Различные типы школ.
Фрагмент кодекса Мендоса.
Коллекция Bodleian Library, Oxford

Мексиканские индейцы в современных фильмах, в художественной литературе, да и во многих публикациях в интернете представлены как дикие варвары, жившие в джунглях и лишь по какой-то непонятной случайности сумевшие построить посреди этих первозданных лесов свои пирамиды. Стоит отметить, что и пирамиды зачастую приписываются вовсе не индейцам, а неким инопланетным или неизвестным древним цивилизациям. В этом контексте вполне естественно, что об удивительной для своего времени ацтекской системе образования не знает практически никто, хотя она достаточно хорошо описана в профессиональной литературе.

Стоит начать с того, что образование было доступно даже рядовым жителям. Большинство детей посещало занятия в школах тельпочкалли и ичпочкалли, которых было множество, и находились они в каждом районе города. Название первых можно перевести как «дом юношей», название вторых – как «дом девушек».

Предполагается, что базовая программа обучения в этих школах не сильно различалась, но гендерные различия все-таки учитывались. К сожалению, про ичпочкалли нам известно довольно мало благодаря тому, что испанцев, как представителей патриархального общества, мало интересовало образование женщин. Гораздо подробнее они описывали обучение в школах для юношей, но и здесь сведения зачастую противоречат друг другу.

Тельпочкалли. Флорентийский кодекс.
Бернардино де Саагун, 1547—1577 гг.
Коллекция Biblioteca Medicea Laurenziana di Firenze

Тельпочкалли были посвящены Тескатлипоке – великому воину, олицетворению неизвестного, случая. Мальчиков отдавали в школу в возрасте 6-7 лет, хотя некоторые исследователи считают, что это происходило в тот момент, когда ребенок начинал ходить, либо в 10, в 12 или даже в 15 лет. Предполагается, что в тельпочкалли обучали в основном ратному делу. Однако выпускники не всегда становились воинами, и это даже изначально не предполагалось. Помимо воинского искусства в школе также преподавали основы профессиональной подготовки: ученикам давали знания о сельском хозяйстве, рыбной ловле, ремеслах, торговле и т.д. Обучение продолжалось вплоть до 20 лет, что удивительно даже для Европы того времени.

Несмотря на то, что школы были организованы по принципу интерната, часть дня юноши и девушки проводили дома, где перенимали у своих родителей знания и навыки в ремесле, которым займутся после окончания учебного заведения.

Родители обучают детей ремеслу.
Фрагмент кодекса Мендоса.
Коллекция Bodleian Library, Oxford

В тельпочкалли учеников не только обучали и тренировали, но и привлекали к ежедневным работам на благо школы или города: они подметали полы, поддерживали огонь, запасали и заготавливали дрова, возводили стены, рыли каналы, работали в полях и т.д.

Некоторые из обязанностей учеников.
Фрагмент кодекса Мендоса.
Коллекция Bodleian Library, Oxford.

Навыки публичных выступлений были очень важны в ацтекском обществе, а потому этому также обучали в школе. Кроме того, учеников заставляли наизусть учить различные тексты и песни, т.к. письменности, а соответственно, и чтения в нашем понимании у ацтеков не было. Среди прочих наук можно упомянуть основы религии и ритуалов, изучение истории, приучение к дисциплине и правильному поведению.

Если тельпочкалли посещали дети из обычных семей, то школы калмекак предназначались для отпрысков знатного сословия, хотя, согласно свидетельствам Бернардино де Саагуна, двери этих элитных учреждений были открыты и для особо одаренных детей из самых низших социальных слоев населения.

Образование будущего: идеи фантастов и учёных

Некоторая степень беспокойства о будущем — узнаваемая черта обществ современного типа. К рубежу ХХ века оно превращается во вполне осязаемую тревогу о дне завтрашнем. Любопытно заметить, что именно в те моменты, когда мир начинает быстро меняться, особую актуальность приобретает тема образования. Видимо, люди не хотят отставать от прогресса. Так насколько ценным завтра окажется всё, чему мы учим сегодня?

Есть несколько тем, в которых едва ли не каждый мнит себя специалистом, и одна из них — обучение и воспитание. Возможно, поэтому претензии к школе были всегда, причём прямо противоположные: одни обвиняют её в отставании от жизни, другие — в непочтительности к классике и забвении старых добрых традиций. Как бы то ни было, сегодня в вопросе об образовании тесно переплетены современные технологии, почтенная история и футурологические прогнозы.

Чтобы представить, как станут развиваться образовательные технологии и практики в будущем, нам стоит сперва сделать шаг в прошлое. В недалёкое прошлое научной фантастики и ретрофутуризма — время, когда люди скорее фантазировали, чем анализировали. Это позволит проследить тренды, идущие из прошлого в настоящее, и разглядеть тропинки, уходящие в тень завтрашнего дня.

Жми на кнопку

Рисунок Альбера Робида.
Особенно примечателен мужчина, слушающий с
драматически серьёзным лицом одновременно два источника

Западная культура веками уповала на устную передачу знаний. Философ Пифагор заставлял новых учеников сидеть за ширмой и слушать его речи, а Платон устами одного из персонажей в диалоге «Теэтет» сетует на изобретение письма — мол, оно расслабит память людей и сделает их неспособными к настоящему обучению. Вплоть до конца XIX века школа и университет главным образом требовали от учащегося вслушиваться в речь обладателя знания. Даже эпоха Просвещения, прославлявшая печатное слово, в целом не изменила многовековую практику обучения — разве что породила такую странную вещь, как учебник (это почти как книга, но с разжёванными и разбавленными идеями). Но к рубежу XIX-XX веков скачок знаний во многих областях науки и жизни привёл к тому, что важность школ выросла на глазах, как и срок обучения, который растёт до сих пор — от 2-4 и 6-8 лет в земских школах XIX века до 11-12 лет в современных. Поэтому узревшие тенденцию проницательные фантасты и иллюстраторы-футуристы задались вопросом: «А как станут обучать в будущем?»

Ещё в конце XIX века известный иллюстратор Альбер Робида напрямую связал электрификацию быта с возможностью постоянно получать информацию (хотя обучение и развлечение у него ещё не разделены). Так, на одном из рисунков 1892 года мы видим пассажиров, которые в салоне транспорта могут подключиться к разным «каналам» под названиями «легкая поэзия», «философия», «новеллы», «светский роман» и так далее. Решения авторов той эпохи по-своему очаровательны, но, увы, недостижимы: ни чудесные таблетки, ни гипноз или животный магнетизм, ни буквальная переработка книг в электросигналы (как на известной иллюстрации Вильмара) не способны передавать знания.

Иллюстрация Вильмара
из серии открыток 1910 года «В 2000 году»

Великая наука древних мусульман

Памятник Аббасу ибн Фирнасу в Багдаде

Если предложить среднестатистическому европейцу описать жителей Ближнего Востока в общих чертах, он наверняка нарисует образ террориста с автоматом либо саудовского шейха с миллиардами долларов на мелкие расходы. Мы привыкли считать западный мир «краеугольным камнем» научного прогресса. Аристотель, да Винчи, Эйнштейн…

Но национальной науки, как и национальной таблицы умножения, не существует. Если кто-то претендует на первенство в фундаментальных дисциплинах — значит, он ничего не знает о достижениях древней мусульманской, особенно арабской науки. Ведь когда-то Ближний Восток настолько опередил время, что, сложись история иначе, на Луне уже давно стоял бы зеленый флаг с полумесяцем.

Всё, что видим мы — видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.

— Омар Хайям

Мудрость — от Аллаха

Глядя на некоторые исламские страны, начинаешь сомневаться — о какой науке здесь может идти речь? Людей публично вешают на подъемных кранах. Женщин побивают камнями. Древним статуям сбивают лица или разносят их в клочья взрывчаткой. Фанатики на праздник Ашура режут себе головы и, обливаясь кровью, ходят по улицам. Что за наука может возникнуть там, где до недавних пор было запрещено телевидение?

Учение Аристотеля. Средневековый арабский манускрипт

div style="text-align: justify;"> Христианский мир уверенно уходит от невежества. Прогресс налицо: сегодня духовные лица освящают космические корабли, хотя когда-то ставили на колени Галилея и пели гимны у костра Джордано Бруно.

В исламе произошел обратный процесс. традиционализм, иногда переходящий границу мракобесия, не имеет ничего общего со взаимоотношениями науки и религии тысячу лет назад. Тогда наука была естественным видом человеческой деятельности. Считалось, что единственный источник знаний — Аллах, и в деятельности ученых не усматривали никакого кощунства.

Поэтому, когда вся Европа была погружена в религиозный фанатизм и церковную цензуру, Восток стал главным интеллектуальным центром планеты. Европейские библиотеки ютились по монастырям и специализировались в основном на религиозных текстах. В одном только багдадском «Доме мудрости» хранилось несколько миллионов научных манускриптов.

Врач проверяет пульс у лежащего человека.
Из манускрипта 1286 года

Европейские лекари отпиливали раненым рыцарям руки и ноги, используя вместо анестезии большой деревянный молоток. Арабские врачи делали сложные лекарства в пилюлях и растворах, а также бесплатно лечили население за счет халифа. Место для постройки больниц выбиралось путем развешивания кусков мяса на деревьях. Там, где оно портилось в последнюю очередь, и возводился госпиталь. О микробах, бактериях и питательных средах для них тогда еще не знали, но, судя по всему, догадывались.

Открытия нитроглицерина, азотной и серной кислот, калия, аммиачной соли, нашатырного спирта, металлургии или метода опреснения воды не мешали исламским ученым быть глубоко набожными людьми. Они не шли по стопам европейских коллег и не пытались доказать, что законы природы противоречат божьим чудесам. Для ислама вся природа — чудо.

О культурном господстве мусульманского мира говорит хотя бы тот факт, что в 9 веке арабофобы жаловались, что все молодые и одаренные христиане хотят изучать один лишь арабский язык, читают исключительно арабские книги и находят их восхитительными.

От арабского слова «сыфр» (ноль, пустой) произошло латинское cifra (цифра) и французское chifre, от которого появилось понятие «шифр». Аль-Хорезми написал математический трактат «Книга о восстановлении и употреблении» — «Китаб аль-джебр ва аль-мукабалла». От слова «аль-джебр» (вид преобразования уравнения) произошла «алгебра». Наконец, «алгоритм» — ни что иное, как производное от «Аль-Хорезми».

Сантьяго Рамон-и-Кахаль

Сантьяго Рамон-и-Кахаль

Родился: 1 мая 1852 года, Петилья-де-Арагон (провинция Наварра, Испания)

Умер: 17 октября 1934 года, Мадрид (Испания)

Нобелевская премия по физиологии и медицине 1906 года (совместно с Камиллом Гольджи).

Формулировка Нобелевского комитета: в знак признания их трудов о структуре нервной системы.

Наша речь зайдет в дремучие, словно нейронная сеть в головном мозге, леса неврологии. На этот раз поговорим об отце современной нейробиологии, обладателе одной из первых Нобелевских премий, прекрасном художнике, гистологе, анатоме, человеке многих талантов и увлечений (у гениев по-другому не бывает), а также о том, кто в конце XIX века сломал стереотипы о представлении учеными нервной системы и выстроил совершенно новую концепцию восприятия и изучения области мозгов и иже с ними. Причем, для этого воспользовался методами своего ярого пожизненного противника и оппонента, с которым по иронии судьбы и разделил Нобелевскую премию 1906 года «за работу по изучению структуры нервной системы». Итак, знакомьтесь — Сантьяго Рамон-и-Кахаль

В том, что в семье Рамон-и-Касасусов в разгар весны родился гений, родителям ни разу в жизни усомниться не пришлось. Но достаточно скромные и небогатые Джюсто и Антония даже подозревать не могли, что их сын Сантьяго когда-нибудь прославит Петилью — маленькую горную деревушку на юге Пиренеев с населением в 23 человека (на 2010 год) — на весь мир и, более того — на века.

Юное дарование оказывается крайне резвым, шаловливым, и неусидчивым, но чрезвычайно одаренным и разносторонним. «Я прыгал как кузнечик, лазал как обезьяна, бегал как газель», — пишет о себе ученый в автобиографии «Воспоминания о моей жизни». Мальчик рано начинает рисовать и уже буквально в трехлетнем возрасте поражает родителей достаточно подробными и технически правильными рисунками. Овладев словом, он пишет небольшие стихотворения и рассказы, продолжив это писательское дело и во взрослом возрасте. Кроме того, он обожает и хорошо чувствует музыку, плюс, помимо своих творческих данных, увлекается спортом и также достигает успехов.

Кахалю год

Неудивительно, что при такой всесторонней одаренности уже подросток оказывается перед крайне трудным выбором — ему нравится всё. Но всё же, в конце концов он больше склоняется к профессии художника, чем расстраивает отца, который настаивал на врачевательстве, заманивая мальчика на докторскую стезю. И снова история показывает отличный пример того, как родительская мечта, и потому рекомендация благополучно сказывается на судьбе ребенка. Почему мечта? Дело в том, что Джюсто мечтал стать врачом, и именно поэтому, когда Сантьяго исполнилось пять лет, семья переехала в Сарагосу, где отец семейства все же свою мечту осуществил. И даже стал профессором прикладной анатомии в университете Сарагосы.

Попробовав себя и в роли парикмахера, и в роли сапожника, Сантьяго все же поддался уговорам отца и шестнадцатилетним подростком поступил на медицинский факультет Сарагосского университета. Вот здесь и развернулась душа художника — вместе с отцом будущий гистолог подготовил к выпуску анатомический атлас, рисунки к которому выполнил самостоятельно, но по стечению обстоятельств и банальному отсутствию денег книгу опубликовать не удалось. Анатомия увлекла исследователя не на шутку, но творческая натура взяла своё, и в 1872 году Сантьяго объединил свои привязанности к живописи и писательству в создании романа.

«Я написал объёмистый биологический роман… В нём рассказывается о драматических приключениях путешественника, необъяснимым образом попавшего на планету Юпитер и повстречавшего человекоподобных чудовищ, в десятки тысяч раз больших, чем человек. По отношению к таким колоссам путешественник имел размеры микроба и был невидим. Герой через кожные железы проник в кровь чудовищ и, перемещаясь на эритроците, наблюдал сражения лейкоцитов и паразитов, зрительные, слуховые, мышечные и другие функции и, наконец, прибыл в мозг и открыл секрет мысли и волевого импульса. Многочисленные цветные рисунки иллюстрировали приключения героя, не раз спасавшегося от вязких щупальцев лейкоцитов. Жаль, что я потерял эту книгу, её вполне можно было бы опубликовать с современными доработками», — сетует ученый в автобиографических воспоминаниях.

После получения диплома врача в возрасте 21 года (в 1873), Сантьяго уходит на фронт в качестве военного хирурга. Отслужив в Каталонии, а затем на Кубе в экспедиционных войсках, он внезапно тяжело заболел малярией, из-за чего стал инвалидом (мучился от приступов малярии потом всю жизнь) и досрочно вернулся на родину. В 23 года, по возвращении, он активно начал заниматься наукой, будучи ассистентом, а потом и помощником профессора кафедры анатомии в Сарагосе. Это принесло свои плоды, нужно сказать — немалые, ибо всего лишь в возрасте 25 лет (в 1877 году) Рамон-и-Кахаль накопил столько материалов, что их хватило для защиты докторской диссертации. В Мадриде он сдает аспирантские экзамены экстерном и получает звание доктора медицинских наук (попробуйте-ка так сделать в наше время). Случай оказывается судьбоносным — при сдаче экзамена по гистологии молодой человек впервые в жизни заглянул в микроскоп, и увиденное там его настолько потрясло, что вернувшись в родные стены Сарагосского университета, он где-то откопал антикварную модель микроскопа и принялся самостоятельно изучать микроструктуру различных тканей.

Первая его по-настоящему серьезная научная работа была по сути обо всем и ни о чём одновременно: о сути воспаления соединительной ткани на примере брыжейки, хрящей и роговицы (а называлась она «Экспериментальные исследования вопроса развития воспаления, в особенности миграции лейкоцитов» в 1880 году). Его безумно интересовала нервная ткань как самая сложная и непознанная, но он оставил ее «на десерт», решив приступить к ее исследованию лишь после того, как закончит с описанием всех других видов живых клеточных структур организма. Талант художника воплощался на поприще гистологии с лихвой, поэтому все работы Сантьяго сопровождались красочными и очень подробными картинками, подобными полотна Босха или Дюрера. Особенностью стиля отличался и текст, где реснички мерцательного эпителия колосились, словно поля ржи, дендриты нейронов превращались в щупальца осьминога, а кора головного мозга и вовсе представала пред читателями в виде дивного сада с витиеватой кроной деревьев — пирамидных нейронов.

Особую романтичность первым текстам молодого ученого придает еще одно событие, фактически перевернувшее его жизнь и подарившее счастье и душевный покой на долгие годы — свадьба с Доньей Сильверией Фаньянас Гарсия (18 июля 1879 года). Нежность и необычайную любовь к жене Кахаль сохранил на всю жизнь, о чем говорит в автобиографии:

«…Между супругами может возникнуть духовное объединение, подчиненное высоким идеалам. Так оказалось в моем случае. В моей жене я нашел только помощника в реализации моих целей… Несмотря на красоту, которая могла бы тянуть ее к развлечениям, она с радостью приговорила себя к затворничеству, непритязательности, заботам по дому и созданию счастья мужа и детей… Только благодаря такому самопожертвованию жены стала возможной моя научная работа. Об этом даже говорили: “Половина Кахаля — это его жена”».

Семья Рамон-и-Кахаля произвела на свет семерых замечательных детей, двое из которых, к огромному сожалению, погибли еще при жизни отца (дочь Энрикета, умершая в семь лет, и сын Сантьяго, который умер в 27 лет).

Стоит заметить, 1879 год, помимо хорошего (свадьба и избрание Кахаля на пост директора анатомического музея университета Сарагосы) принес немало бед — ослабленный малярией организм ученого легко подвергся воздействию палочки Коха. Однако, долгие месяцы лечения — и от туберкулёза не осталось и следа, а значит, можно продолжать научные исследования.

Рамон-и-Кахаль в молодости, в военной форме на Кубе

После обретения второй половинки карьера у ученого пошла в гору в прямом смысле этого слова: в 31 год он стал профессором общей и описательной анатомии в Валенсии (в 1883 году), в 35 лет (1887) его приглашают на пост профессора гистологии и патологической анатомии в Барселоне, где он будет находиться вплоть до 1892 года — пока не переместится в Мадрид на ту же должность. В это же время он издает первые большие труды: «Руководство по гистологии и микрографии» (1889 год) и «Руководство по общей и патологической анатомии» (1890 год), где впервые в истории описывает опухолевые клетки аденокарциномы молочной железы:

«Островки эпителиальной ткани не окружены базальной мембраной… Клетки не прикреплены друг к другу… Это объясняет их инвазивность: так как они свободны от межклеточного цемента, они могут мигрировать через соединительные ткани».

Таким образом, Кахаль впервые описал процесс так называемой эпителиально-мезенхимальной трансформации (перехода клетки из одного вида ткани в другой), который является основой злокачественного роста. Заметьте — всё это он издает на свои деньги, ибо Испания была слишком обособлена от Европы в подобных исследованиях, чтобы считать нужным их финансировать.

Цивилизационный коллапс, или тёмное будущее нашей культуры

Карл Брюллов «Последний день Помпеи» (1827–1833)

Многим из нас знаком исторический нарратив о том, как культуры могут быстро и бурно приходить в упадок и погибать. Но что собой представляет цивилизационный коллапс — катаклизм, катастрофу или мерное угасание определенной культуры с неоднозначными последствиями? Может ли гибель цивилизации открыть пространство для обновления? Насколько сложно будет воспроизвести знания, которыми человечество сейчас обладает, если индустриальное общество потерпит крах? И почему коллапс, который угрожает нам сегодня, гораздо страшнее тех, что пережили Древние Египет, Римская Империя и Шумерское Царство?

Всегда ли коллапс цивилизации имеет катастрофические последствия? Упадок египетского Древнего царства в конце третьего тысячелетия до нашей эры сопровождали бунты, расхищения гробниц и даже каннибализм. «Весь Верхний Египет вымер от голода, и каждый человек дошел до такого состояния, что ел собственных детей», – говорит повесть 2120 года до н.э. о жизни Анхтифи, губернатора южной провинции Древнего Египта.

Многим из нас знаком исторический нарратив о том, как культуры могут быстро и бурно приходить в упадок и погибать. Современная история, кажется, также это подтверждает. Через полтора года после вторжения в Ирак погибли 100 000 человек, а затем появился ИГИЛ. И свержение ливийского правительства в 2011 году привело к безвластию, что дало толчок возобновлению торговли людьми.

Однако за этим взглядом на коллапс скрывается сложная реальность. На самом деле, конец цивилизации редко напоминает внезапный катаклизм или апокалипсис. Часто это длительный, постепенный процесс, после которого люди и культура продолжают свое существование годами.

Например, упадок цивилизации майя в Месоамерике происходил на протяжении трех веков в так называемый «завершающий классический период» между 750 и 1050 гг. н. э. Хотя в это время уровень смертности увеличился на 10-15% и некоторые города были заброшены, другие регионы процветали, а письмо, торговля и городская жизнь сохранялись до прибытия испанцев в 1500-х годах.

Даже автобиография Анхтифи была, пожалуй, преувеличением. Во время первого переходного периода в истории Древнего Египта, который наступает сразу после Старого царства, гробницы не представителей элиты стали богаче и встречаются чаще. Также мало убедительных доказательств массового голода или вымирания населения. А еще Анхтифи имел определенный личный интерес изобразить этот период как время катастрофы: он недавно поднялся до статуса губернатора, и этот рассказ прославляет его великие подвиги во время кризиса.

Некоторых коллапсов вообще никогда не происходило. Остров Пасхи не был случаем «экоцида», совершенного над собой островитянами, как утверждал Джаред Даймонд в книге «Коллапс» (2005). Вместо этого, местные жители Рапануи жили устойчивой жизнью до XIX века, когда их истребили колонизаторы и болезни. К 1877 году их оставалось только 111.

Гибель цивилизации может также открыть пространство для обновления. Национальное государство не возникло бы в Европе без распада Западной Римской империи за много веков до этого. Поэтому некоторые ученые предполагают, что коллапс является частью «адаптивного цикла» роста и упадка систем. Как и лесной пожар, творческое разрушение коллапса обеспечивает ресурсы и пространство для эволюции и реорганизации.

Одна из причин, почему мы редко обращаем внимание на эти нюансы, заключается в том, что археология преимущественно исследует, что случилось с жизнью элит – это взгляд на историю глазами одного процента избранных. До изобретения печатного станка в XV веке письменные и другие формы документации были прерогативой правительственных бюрократов и аристократов. Между тем, наследие человеческих масс, как, например, охотников-собирателей и скотоводов без государства, было биоразлагаемым.

Из-за этой иерархии мы обычно рассматриваем коллапсы прошлого глазами их привилегированных жертв. Темные века называют «темными» из-за пробелов в нашей истории, но это не значит, что культура или общество прекратили свое существование. Да, это может означать больше войн, меньше культуры и торговли, но археологические данные часто слишком фрагментарны, чтобы сделать однозначные выводы. И есть убедительные примеры обратного: во времена смуты в Китае между династиями Западной Чжоу (1046-771 гг. до н. э.) и Цзинь (221-206 гг. до н.э.) конфуцианство и другие философии расцвели.

Для крестьян Шумера в древней Месопотамии политический коллапс, произошедший в начале 2-го тысячелетия до нашей эры, был лучшим, что могло случиться. В своей книге «Против зерна. Глубокая история первых государств» (2017) политолог и антрополог Йельского университета Джеймс Скотт отмечает, что ранние государства «должны были захватить и удерживать большую часть своего населения с помощью различных форм порабощения». Исчезновение шумерского государственного аппарата и бегство элитных правителей из городов означали освобождение от долгих часов работы в поле, тяжелого налогообложения, распространенных болезней и рабства. Скелетные останки охотников-собирателей того времени свидетельствуют о более неторопливой, здоровой жизни в активном движении и с разнообразным питанием. Разрушение государства стало, пожалуй, облегчением для этих людей.

Фритьоф Капра: Дао физики

«Разработки физики открывают для исследователей два пути: первый ведет к Будде, второй — к бомбе». Это цитата из книги «Дао физики» Фритьофа Капры, и она как нельзя лучше объясняет, почему важно знать взаимосвязь между религией, философией и наукой.

Коротко рассказываем о параллелях между открытиями физиков и взглядами восточных мыслителей на проблемы пространства и времени, симуляции реальности и непостоянства Вселенной.

Восточная философия и физика. Что их объединяет?

На первый взгляд, направление прогрессу не задашь философскими мыслями. Сами результаты исследований от этого не зависят, однако то, как ученый мыслит, какие у него есть внутренние запреты, влияет на его путь. Известно, что некоторые изобретали пожалели о своих достижениях, когда поняли, к чему может привести их открытие (Михаила Калашникова мучила совесть, что жертвами его АК-47 становятся и мирные люди; Альфред Нобель, создавая динамит, думал, что его разработки положат конец войне, а не наоборот).

В книге «Дао физики» автор Фритьоф Капра наглядно доказывает, что мистикам (так он называет философов Востока) были известны основные физические законы задолго до их открытия. Так какие можно найти параллели между физикой и восточной философией?

Выход за грани трехмерного пространства

Четырехмерное пространство в физике известно, как пространство Минковского. Ученые описывают это явление, используя преимущественно математические термины. Сделать это простым языком сложно, если вообще реально. Ведь на протяжении тысячелетий у нас формировались язык, способ мыслить в трехмерном пространстве, поэтому даже представить 4D, выражаясь современными терминами, под силу далеко не каждому.

В восточной философии выход за грани трехмерной реальности — довольно естественное явление. При должной подготовке этому может обучиться каждый. Мистики совершают выход за пределы реальности с помощью глубокой медитации. Но рассказать о своих ощущениях, так же как и ученые, они не могут. Просто не хватает слов.

Теория относительности Эйнштейна

Согласно теории Эйнштейна, для каждого человека события имеют разную последовательность. Конечно, скорость света настолько высока, что «поймать» событие на рассинхроне нереально. Если представить, что люди будут двигаться на высоких скоростях относительно каких-то событий, то тогда мы с удивлением обнаружим, что для испытуемых последовательность событий будет разной.

Восточные мистики в своих самых древних трудах утверждали, что пространство и время — не истина. Они считали эти понятия чем-то фальшивым, подвластным переменам, на которые никто не может повлиять. В одном из буддийских текстов физическое пространство называется «искусственной реальностью».

Ощущение времени зависит от состояния индивидуума на данный момент, считают философы. Медитация выводит за рамки реальности. И благодаря этой практике мы понимаем, что обычные понятия пространства и времени весьма относительны. Они действительно могут меняться в зависимости от внутреннего ощущения.

Нобелевские лауреаты: отец сосудистого шва Алексис Каррель

Алексис Каррель

О том, как занятие вышивкой и убийство президента довело до Нобелевской премии, но не уберегло от нацистских убеждений, рассказываем в сегодняшней истории нобелевских лауреатов.

Алексис Каррель
Родился 28 июня 1873 года, Сент-Фуа-де-Лион, Франция
Умер 5 ноября 1944 года, Париж, Франция
Лауреат Нобелевской премии по физиологии или медицине 1912 года. 
Формулировка Нобелевского комитета: «За признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов».

Наш герой родился во французском Лионе. Его отец, Алексис Каррель-Биллиард был заводчиком, производил и продавал шелк. Мать Алексиса-младшего, Анна-Мария, родила мужу трех детей, старшим из которых был будущий нобелевский лауреат, а затем и воспитала всех их, потому что вскоре после рождения третьего ребенка отец умер.

Первое образование, которое получил Каррель, было религиозным, поскольку Анна-Мария была истово верующей. Образование продолжилось в иезуитском колледже. Учился Каррель не очень хорошо, но зато у него был дядя со склонностью к химическим опытам и вскрытию мертвых птиц. Видимо, это так потрясло мальчика, что уже в 12 лет Алексис решил стать врачом.

Оканчивал Каррель сразу два вуза, получив бакалавра по литературе в Лионе и по медицине в Дижоне. Впрочем, степень доктора медицины он все-таки получил в родном городе, в университете которого и работал прозектором, делая вскрытия.

24 июня 1894 года французский президент Мари Франсуа Сади Карно произносил торжественную речь на выставке в Лионе. Когда Карно отъезжал с мероприятия, к его карете подскочил итальянский анархист Санте Казерио и ударил президента ножом. Вскоре после полуночи Карно скончался: нож задел артерию, и лучшие хирурги Франции ничего не смогли сделать. 21-летнего Карреля эта история поразила до глубины души. Он начал искать способы сшивать сосуды. И начал… с вышивки: чтобы овладеть техникой идеального шва, он освоил это, казалось бы, чисто женское занятие. Сразу же в таких тренировках Каррель использовал самые тонкие иглы и тончайшие шелковые нити. И постепенно у него начало получаться, а параллельно случались изобретения, которые потом вошли в историю медицины.

Покушение на Карно

Wikimedia Commons

Первое ноу-хау Карреля заключалось в том, что края разрезанных сосудов отворачивались наружу и сшивались так, чтобы с кровью контактировала только их внутренняя гладкая поверхность. Параллельно Каррель научился покрывать инструменты и нитки парафином. Обе эти меры помогали в борьбе с главной напастью сосудистой хирургии тех лет — образованием тромбов. Ведь любой фрагмент сосуда, любое загрязнение, попавшее в кровоток, могло привести к этому.

Следующая проблема была посерьезнее: очень сложно было шить по цилиндрической поверхности. И здесь Каррель принимает оригинальное решение — три натягивающих шва, которые превращали сечение сосудов в месте шва из круглого в треугольное. Чистая геометрия, но получить идеальный шов стало гораздо проще.

Огюст Форель: алкоголь, муравьи и нейроны

Огюст Анри Форель

1 сентября 2018 года отмечали 170 лет со дня рождения человека, сыгравшего очень важную роль не только в современных neurosciences, но и в здравоохранении, борьбе с пьянством и в науке о муравьях.

Огюст Анри Форель родился 1 сентября 1848 года на вилле своих бабушек и дедушек La Gracieuse, расположенной неподалеку от Моржа, предместья Лозанны.

Тогда этот день еще не был днем знаний, однако влияние мамы привило любовь к новому с самых ранних лет. Пишут, что юный Огюст был развит не по годам, и первой его страстью стали муравьи. Впрочем, когда пришло время и настала пора определяться с образованием, ему пришлось выбрать более «правильную» профессию – медика. Из франкоговорящей части Швейарии он перебрался в германоговорящую и поступил на медицинский факультет Университета Цюриха.

Здесь состоялась встреча, которая и определила дальнейшую судьбу нашего героя. В то время в Цюрихе преподавал Бернхард Алоиз фон Гудден, уже тогда ставший знаменитым за свои нейроанатомические исследования. Именно в то время он изящно сочетал занятия анатомией с клинической психиатрией. Таким стал и Форель – не забывая о муравьях. В скобках отметим, что финал жизни фон Гуддена был очень трагичен. Именно он стал главой комиссии, диагностировавшей безумие знаменитого короля Людвига II Баварского, и именно его тело было найдено рядом с телом короля на берегу Штарнбергского озера. Как погиб знаменитый психиатр, остается до конца неясным.

Бернхард Алоиз фон Гудден

Но вернемся к нашему герою. Учебные семестры он усердно трудился на ниве обучения медицине, а все летние каникулы проводил с муравьями. Он даже сумел опубликовать несколько мирмекологических статей (если вдруг непонятно, то мирмекология – это и есть наука о муравьях), и стать членом Швейцарского энтомологического общества.

Форель и его муравьи на купюре в 1000 швейцарских франков

Но настал год 1871-й. Возраст – 23. Университет окончен и пора сдавать кантональные медицинские экзамены (что-то вроде современной государственной аттестации на врача, каковую впервые сдавали выпускники российских медов, только без четырех тысяч вопросов тестов и компьютеров). Из-за хитросплетений местной медицинской политики Форель завалил экзамен и с радостью провел остаток года в поисках новых видов муравьёв и работая над своей огромной монографией по мирмекологии.

Молодой Огюст Форель

А затем уехал в Вену, где семь месяцев изучал нейроанатомию у Теодора Мейнерта, самой яркой звезды нейропсихиатрии того времени. У него учились такие гиганты, как Юлиус Вагнер-Яурегг, который придумал лечить гипертермией нейросифилис и получил за это Нобелевскую премию по физиологии или медицине, Зигмунд Фрейд, несостоявшийся нобелевский лауреат как по медицине, так и по литературе (да-да, на эту премию его номинировал сам Ромен Роллан), а также великие Карл Вернике и Сергей Корсаков.

Научные сказки - 19. Сказка о палеонтологе-любителе Мэри Эннинг, которая отыскала настоящих драконов

Мэри Эннинг и её верный друг собака Трой.

Портрет неизвестного художника. Музей естественной истории, Лондон.

Фото: Wikimedia Commons / PD

— Вы, конечно, не раз видели детей, собиравших на берегу моря диковинные раковины и камушки, да и сами их собирали, — напомнила принцесса Дзинтара Галатее и Андрею, готовым слушать очередную вечернюю сказку. — Именно этим однажды занималась двенадцатилетняя девочка Мэри на британском берегу пролива Ла-Манш, несмотря на ненастную погоду. Она увёртывалась от холодных брызг прибоя, прыгала с одного мокрого камня на другой, всматриваясь в очертания илистых булыжников. Вдруг девочка остановилась перед причудливой тёмной глыбой, которая чем-то неуловимым отличалась от других. Мэри сняла с пояса деревянный молоток, окованный железом, который всегда брала с собой на поиски прибрежных сокровищ, и принялась откалывать от камня кусочек за кусочком. Это была тяжёлая работа, но через несколько часов перед ней возник окаменевший хребет древнего чудовища.

— Мама, ты читаешь фэнтези? — поинтересовался Андрей.

— Конечно, это сказка про драконов! — воскликнула Галатея с горящими глазами.

— Нет, это не сказка, это реальная история про храбрую маленькую девочку и свирепых драконов. Не сказочных, а самых настоящих.

— Но драконов же не бывает! — воскликнула Галатея.

— Это сейчас мы знаем, что драконы — существа мифологические, фантастические и встречаются только в сказках и легендах. На самом деле 100–200 миллионов лет назад нашу планету населяли схожие с ними грозные ящеры. Динозаврами (от латинского Dinosauria или от древнегреческого δεινός — страшный, ужасный, опасный и σαυρος — ящер, ящерица) их назвал в 1842 году английский палеонтолог Ричард Оуэн. Динозавры жили в основном на суше, но встречались водные и летающие виды. Их было огромное многообразие — травоядные и хищники, на двух ногах и на четырёх, с крыльями и без, длиннохвостые и длинношеие и, наоборот, размерами с собаку и с кита.

Динозавры окончательно вымерли 66 миллионов лет назад — по одной из версий, после удара о Землю очень большого астероида, размером в несколько километров. В результате небывалой космической катастрофы произошло запыление атмосферы, солнечные лучи не могли пробиться к Земле, и это вызвало резкое похолодание. Шанс выжить получили небольшие теплокровные млекопитающие. Они продемонстрировали повышенную живучесть по сравнению с гигантскими, часто хладнокровными, динозаврами.

Мэри Эннинг, так звали девочку, жила в Англии, в прибрежном городке Лайм-Реджисе, как раз в одном из мест, где миллионы лет назад обитали древние животные. Дом Эннингов стоял близко к морю, и Мэри, выходя на берег, могла наблюдать, как бури, обрушивавшиеся на отвесные прибрежные скалы, подмывали их, обнажая скрытые в склонах ископаемые кости.

Типичные окаменелости:

аммонит (слева), аммонит в разрезе (в центре), зуб ископаемой акулы (справа).

 Из коллекции Ник. Горькавого

Каждый день девочка отправлялась к морю на поиски окаменелостей. Далеко не всегда ей сопутствовала удача. Самыми «урожайными» оказывались зимние штормовые месяцы — с декабря по февраль, когда мокрые склоны размывались дождями и сбегавшими в море ручьями, и они осыпались, раскрывая свои тайны.

— Бр-р... — зябко передёрнула плечами Галатея. — Зимний дождь — это ужасно!

— Заметив свежую осыпь, девочка старалась побыстрее осмотреть её, пока морской отлив и волны не унесли с собой открывшиеся кости. Один случай заставил Мэри поверить в то, что поиски прибрежных окаменелостей могут быть не просто развлечением, а работой. Как-то раз она возвращалась с берега, неся в корзинке найденную спиральную ракушку крупного окаменевшего аммонита (аммониты и белемниты — вымершие головоногие моллюски. — Прим. ред.). На улице к ней подошла дама и купила находку за полкроны. Девочка пришла в восторг от такой удачи, ведь денег в семье, где было десять детей, всегда не хватало.

Дождь, ветер, холод, грязные осклизлые камни, опасные осыпи и тяжёлый молоток сопровождали ежедневную работу Мэри Эннинг. Проделывая привычный путь по главной улице своего городка, где в стеклянных витринах магазинов красовалась модная одежда или вкусная еда, девочка мечтала: «Вот бы в такой витрине выставить окаменелости, которые я нахожу! Тогда их покупали бы намного чаще».

Первый в мире полный скелет ящера, найденный Мэри в двенадцатилетнем возрасте, оказался скелетом ихтиозавра (водного динозавра). Он был продан за 23 фунта стерлингов, что по тем временам считалось большими деньгами. Когда Мэри исполнилось 24 года, она нашла полный скелет другого ящера — плезиозавра.

Скелеты найденных Мэри Эннинг ихтиозавра (вверху) и плезиозавра

с фрагментами отдельных костей (внизу).

Иллюстрация из статьи У. Конибера 1824 года

— А чем отличаются ихтиозавры от плезиозавров? — поинтересовалась Галатея.

— Ихтиозавры напоминают крупных рыб или дельфинов, а плезиозавры — водоплавающие ящеры с длинной шеей. Среди находок Мэри были и окаменелые древние рыбы, и доисторические акулы, а однажды она обнаружила скелет птерозавра — летающего ящера. До неё кости таких крылатых рептилий находили только в Германии.

Мэри удачно продала несколько находок и собрала достаточно денег, чтобы купить дом со стеклянными витринами на первом этаже, где открыла «Магазин окаменелостей Эннинг». В него захаживали интересующиеся древними окаменелостями палеонтологи, натуралисты, коллекционеры. Бывал даже саксонский король Фредерик-Август II, который в 1844 году купил здесь почти двухметровый скелет ихтиозавра. Сопровождавший короля вельможа попросил Мэри написать её имя в его записную книжку. Возвращая книжку, Эннинг гордо сказала: «Меня хорошо знают во всей Европе».

Действительно, к этому времени её имя было уже широко известно. Несмотря на то что она закончила лишь воскресную школу, где научилась писать и читать, её знания в области палеонтологии были обширнее, чем у многих профессоров и членов академий. Найдя окаменелую кость, Мэри уверенно могла сказать, какому существу она принадлежала. Эннинг читала научные труды по палеонтологии и нередко переписывала их для себя, копируя рисунки с такой тщательностью, что иной раз невозможно было отличить копию от оригинала. Она даже выучила французский язык, чтобы изучать труды знаменитого палеонтолога Жоржа Кювье, с которым, кстати, у Мэри была связана одна драматическая история.

Полный скелет плезиозавра, который Эннинг нашла в 1823 году, привёл научный мир Британии в немалое волнение. Это было существо с четырьмя плавниками и очень длинной шеей. Статьи с описанием ископаемого животного дошли до континентальной Европы. Жорж Кювье изучил рисунок и описание почти трёхметрового скелета с маленьким черепом размером всего 10–12 см и неестественно длинной шеей и отнёсся к ним с недоверием. Обычно у млекопитающих насчитывается семь шейных позвонков, у современных рептилий немногим больше — это закон животного мира! Даже у лебедей всего 25 шейных позвонков. Согласно описанию находки Мэри Эннинг, у ископаемого плезиозавра шея держалась на 35 позвонках! Заполнить её воздухом, чтобы дышать, должно быть очень трудно, решил Кювье и сделал заключение, что описанный скелет — это подделка. По его мнению, видимо, кто-то взял позвонки морской змеи и приставил к позвонкам другого животного. Надо заметить, что случаев подделок окаменелостей встречалось немало, мошенники пытались продать их в музеи. Вывод Кювье заставил членов Геологического общества Лондона собрать в январе 1824 года специальное заседание по вопросу изучения найденного плезиозавра.

— А мог бы приехать и посмотреть сам, — сердито заметила Галатея.

— Мэри очень огорчилась, — продолжила Дзинтара. — Авторитет Кювье в мире науки был чрезвычайно высок, с его мнением, как правило, соглашались. Если скелет признают подделкой, то её репутации как собирателя и продавца окаменелостей будет нанесён непоправимый ущерб. Заседание Геологического общества проходило бурно...

— Неужели они не поверили выступлению Мэри Эннинг? — удивился Андрей.

— Мэри не выступала, её даже не было в зале, потому что женщинам не разрешалось присутствовать на заседаниях как Геологического, так и других научных обществ.

— Не присутствовала? — поразилась Галатея. — Учёные разбирали вопрос о подлинности скелета, не пригласив человека, который его нашёл?

— К счастью для Мэри, Географическое общество и в её отсутствие пришло к выводу, что скелет плезиозавра подлинный, а позже и Кювье признал, что сделал поспешный и ошибочный вывод.

В 1830 году Эннинг нашла второй полный скелет плезиозавра, который продала за 200 фунтов. Сейчас он выставлен в Национальном музее естественной истории в Париже. Увы, обнаруженные ею скелеты доисторических существ зачастую описывали другие учёные, даже не упоминая имя Мэри Эннинг в своих статьях.

Скелет плезиозавра, найденный Мэри Эннинг в 1830 году.

Национальный музей естественной истории,

 Париж. Фото: Wikimedia Commons / PD

— Видимо, эти учёные никогда не ходили по берегу моря под холодным дождём и на ледяном ветру, иначе они по-другому бы к ней относились, — сердито заметила Галатея.

— По тогдашним британским понятиям, Мэри Эннинг была простолюдинкой, поэтому её можно было даже не принимать в расчёт. Но так поступали не все. Многие известные учёные переписывались с Мэри, считая её профессионалом. Эннинг была хорошо знакома с шотландским профессором Родериком Мурчисоном и его женой Шарлоттой, с которой обменивалась письмами. Когда Мэри приезжала в Лондон, то останавливалась в их доме. В 1833 году она написала Шарлотте об обвале прибрежной скалы, которая убила её верного друга — собаку Троя: «Я была в одном мгновении от такой же судьбы».