«Основание»: мир, который построил Азимов

Иллюстрация: худ. Gabriel Bjork Stiernstrom

Телесериал «Основание» Дэвида Гойера, первые две серии которого доступны на Apple TV+, снят по серии книг Айзека Азимова. Что такое Основание, чем вдохновлялся Азимов — и какой в итоге стала придуманная им вселенная?

«Основание» с первых страниц переносит читателя так далеко в мир будущего, что дух захватывает. Итак: Галактическая Империя простирается на миллионы миров — и продержалась целых 12 тысяч лет, а появилась она через 115 веков после нашей эры (если верить составленной поклонниками хронологии, от Основания наше время отделяет ровно 21 630 лет). Империя кажется незыблемой и вечной — но…

Гениальный математик Гэри Селдон, создатель новой науки психоистории, доказывает: на деле Империя умирает. Упадок и разрушение неизбежны; планета-столица Трантор падет; блистательная имперская культура канет в Лету, связи между мирами ослабнут, люди позабудут всё, чего достигли, галактика погрузится в тёмные — даже не века, а тысячелетия. Пройдёт тридцать тысяч лет, пока варварство, раздробленность и бесконечные войны не уступят место возрождению и новому — разумеется, тоже имперскому — порядку.

Гари Селдон на классической иллюстрации Майкла Уэлана

Этот вывод Селдона не нравится не только власть имущим, которые математика преследуют, но и самому Селдону. Предотвратить гибель Империи не получится — законы истории, они же законы массовой психологии, нерушимы. Однако можно, согласно расчётам, сократить период варварства всего до тысячи лет. Для этого Селдон, добившись внимания императора, создает два Основания — фонда, академии, организации — на разных концах галактики. Пусть спокойно готовят Галактическую Энциклопедию, чтобы сохранить прежние знания…

В первой же повести об Основании выясняется, что это блеф. Галактическая Энциклопедия — отличная штука, но она лишь прикрытие. Основание на планете Терминус на задворках галактики создано не для издания какого-то там справочника. У Селдона был совсем другой план — даже не так: План. Что это за План, никто, кроме Селдона, не знает, потому что знание о Плане повлияло бы на решения граждан Основания — и тогда План точно провалился бы. Его реализация зависит не от одиночек, а от масс, и одиночки должны реагировать естественным образом, быть «как все», будто никакого Плана нет и в помине.

А Гэри Селдон мёртв… но не совсем. Время от времени в Склепе Селдона на Терминусе, повинуясь «механизму радиевых часов», появляется его голографический призрак — запись, сделанная при жизни, — и сообщает что-то вроде:

«Если я был прав, а я был прав с вероятностью 93 процента, вы только что преодолели очередной кризис. Вы молодцы — но расслабляться не стоит. Готовьтесь к следующим кризисам — и до встречи…»

«Призрак» Селдона на иллюстрации к первому изданию

Оригинальная трилогия Азимова описывает историю Основания на протяжении первых 380 лет из обещанной Селдоном тысячи. Основание меняется по законам психоистории: каждый новый кризис требует нового подхода, который со временем устаревает, коснеет и становится частью очередного кризиса. В одну эпоху основной подход — религия, в другую — торговля, в третью — дипломатия, и так далее, и так далее.

В какой-то момент Основание сталкивается с нарушением Плана — Селдон ведь предусмотрел движения масс, но не предвидел появление гениального одиночки, который может изменить курс истории. Или всё же предусмотрел? Постепенно становится ясно, что всё куда сложнее, ведь есть ещё Второе Основание где-то «на другой стороне галактики», и оно, может статься, тайно манипулирует Первым. В сиквелах и приквелах выяснились ещё более удивительные вещи, например, что Селдон не так просто создал свой План — и что истинная история Основания уходит корнями в прошлое, причём на много-много тысяч лет…

«Я хочу, чтобы ты написал свою историю будущего»

В нашей реальности всё началось в пятницу, 1 августа 1941 года, когда Айзек Азимов — 21 год, сын эмигрантов из Советской России, студент Колумбийского университета, начинающий фантаст — ехал в вагоне нью-йоркского метро в офис Джона Кэмпбелла, редактора НФ-журнала Astounding Science Fiction.

Азимов пытался придумать стоящую идею рассказа, чтобы «продать» её Кэмпбеллу, но в голове было пусто. Тогда он применил излюбленный метод — открыл наугад книгу, которую читал, сборник либретто викторианских комических опер Гилберта и Салливана, в надежде на творческие ассоциации. Книга распахнулась на иллюстрации к опере «Иоланта»: королева фей бросается в ноги часовому Уиллису. «Я подумал о часовых, о солдатах, о военных империях, о Римской империи… о Галактической Империи… ага!» К тому времени Азимов дважды прочёл от корки до корки толстенную, в 3500 страниц, работу Эдуарда Гиббона «Упадок и гибель Римской империи». Отчего бы не описать Галактическую Империю по образцу Римской?

Дагон (Dagon) — «суперзвезда» мифов Ктулху

Говорят, мировой океан изучен всего на 5%, и мы по сей день не можем знать, что скрывают морские глубины. Однако воображению человека нет границ, а морская пучина необъятна. Не удивительно, что фантазия рисует жуткие картины чудовищ, спящих меж обломков утонувших кораблей.

И где-то среди них, там, куда не проникнет тень солнца, царствует Дагон — Бог моря и покровитель Глубоководных, знакомый многим из произведений американского мистика Г. Ф. Лавкрафта. Но не все почитатели творчества Лавкрафта знают, что Дагон — это не выдуманный писателем персонаж, а древнее западно-семитское божество, ‏национальный бог филистимлян.

Интересно, что изначально образ Дагона не был окружен мистическим ореолом, да и вообще имел весьма посредственное отношение к морским пучинам. Дагон, известный еще как Даган (аккадские источники и тексты Мари, Эблы и Угарита), являлся богом сельского хозяйства, плодородия и земледелия. Считалось, что именно он изобрел плуг, научил людей обрабатывать и засеивать землю, спас их от голода. Этого бога любили и почитали, ему устанавливали храмы во всех главных городах среднего Евфрата, селения и правители назывались в его честь.

Кстати, существует две версии происхождения имени божества: от древнееврейского דָּגָן, что означает «злак», или от ивр. דג — «рыба». И если связь со злаками понятна, то ассоциации с рыбой вызывают некоторые вопросы. Однако здесь все тоже довольно легко объясняется. По одной из гипотез, «Дагон» (Даган) имеет общий корень с араб. dagana — «быть облачным». Здесь четко прослеживается связь между земледелием и погодными условиями, ведь не могло быть успешного урожая без дождя. Следовательно, Дагон воспринимается не только как бог урожая и податель пищи, но и как бог дождя, рыбоводства и прочее.

Встречаются упоминания Дагона и в библейской литературе, где он описывается как получеловек-полурыба (см. от ивр. דג – «рыба»). Именно такая трактовка образа находит свое воплощение в «Мифах Ктулху» Г. Ф. Лавкрафта, где Дагон и приобретает все известные нам мистические черты. По сути, «Мифы Ктулху» — это мифология, созданная писателем, которую впоследствии дополняли и другие авторы, писавшие в стиле Лавкрафта и опирающиеся на описанных им существ. К таким писателям можно отнести Августа Дерлета, Роберта Говарда, Фрица Лейбера и многих других продолжателей жанра.

Этот труд Лавкрафта, конечно, не был выдумкой целиком. Он имел под собой довольно обширную основу. Писатель обращался к артефактам и древним книгам, добавлял к этому свои сны и размышления, и создавал мир, наполненный первобытным ужасом и находящийся за гранью понимания живого человека. А правят в этом мире Древние — ужасные, сильные боги, пришедшие на Землю со Звезд. Среди них Йог-Сотот, связывающий миры и измерения, Ньярлатотеп — воплощение хаоса, Ктулху — владыка миров, спящий на дне Океана, ужасающий Азатот, скрытый за 11-ю печатями… Есть среди них и Дагон — подводное божество, дарующее своим последователям полные рыбой сети и вечную жизнь.

Говард Филипс Лавкрафт, творивший в XX веке, стал в мировой литературе уникальнейшим автором, чье творчество, неоцененное при жизни, после смерти писателя даже задало новое литературное направление — Лавкрафтовские ужасы.

Отсылая читателя к готическим романам, Лавкрафт не сочинял, а описывал свои сны. Да-да, именно описывал: ведь с детства Говарду снились древние чудовища, которые уносят мальчика на своих перепончатых крыльях в древние города, и книги, содержание которых не должен знать ни один человек. Так родился и рассказ «Дагон», являющийся ничем иным, как описанием сна сразу после пробуждения автора. Любопытно, что записав свой сон, Лавкрафт впоследствии так и не внес в текст ни одного изменения, и мы с вами прочли «Дагона», что называется, в исходном виде.

Если бы лженаучные теории были правдой

На дворе XXI век, но источники, которые раскрывают мировые заговоры и ищут ответы на давно разгаданные загадки, до сих пор очень популярны. Сегодня опровержение любой лженаучной гипотезы можно найти в пару кликов.

Но если бы всевозможные теории заговора и лженаучные фантазии были правдой, это повлекло бы массу последствий.

Давайте представим, каким был бы тогда наш мир? Возьмём несколько известных заблуждений и рискнём соткать из них новую, альтернативную реальность.

Гомеопатия и структура вещества

Оптимистичная идея о лечении разведёнными препаратами порождает целый мир переменчивой материи. В нём есть биологические и физические поля, которые влияют друг на друга, и у вещества появляется так называемая память. Вначале это просто память о разбавленных ингредиентах, но затем она трансформируется в способность воспринимать и ретранслировать информацию, в том числе человеческие эмоции.

Амедео Авогадро,
открывший свойства памяти воды. Или узнавший у хозяев?

В мире, где всё работает именно так, великий химик Амедео Авогадро ещё в начале XIX века экспериментально доказал влияние эмоций на жидкость в колбе. Проведя ряд опытов в Туринском университете, он продемонстрировал, как негативный потенциал передаётся через воду, заряженную накануне отборным итальянским матом. Благодаря этому открытию летом 1822 года не произошло ожидаемых волнений: студенты всё время пили кофе, над которым трудился католический молельный хор. Из-за волнений Туринский университет могли закрыть, а так Авогадро в течение многих лет продолжал в его стенах закладывать химические основы гомеопатии.

В это время в Российской империи юный, но талантливый учёный Герман Иванович Гесс, академик Петербургской академии наук, показывал идиллические холсты своего отца-живописца чёрным кристаллам теллурида дисеребра. Это облегчило химические реакции при обработке бакинской нефти, и в результате первую нефтяную скважину пробурили почти на десять лет раньше.

Научный прогресс двигался семимильными шагами. Британский пролетариат боролся за свои права и грозил, что будет плевать на буржуйский уголь и бормотать нехорошие слова набитым ценным грузом пароходам. Европейские правительства тщетно пытались сохранить тайну гомеопатии, не дать информации просочиться в колонии, однако уже в конце XIX века несчастные угнетённые жители Конго вовсю ругались на каучук, чтобы безжалостные бельгийские власти не получали качественный товар. Мировая буржуазия вынуждена была умерить аппетиты, отменить рабство с крепостничеством и выдать рабочему классу права и привилегии. В итоге рабочий день сократился до пяти часов, рабочая неделя — до четырёх дней, выросли зарплаты и пособия. Годовой отпуск отныне составлял по меньшей мере два месяца.

Несмотря на важные социальные сдвиги, зрела угроза мировой войны, разгорались очаги конфликтов. Однако пацифистски настроенный народ на заводах и фабриках, в окопах и первых неказистых танках вопреки государственной пропаганде заговаривал порох со свинцом, убеждая неравнодушные вещества отказаться от убийств. Техника рассыпалась на глазах, оружие отказывалось стрелять: химические соединения по всему миру настраивались на антивоенный лад, и люди чувствовали связь каждой молекулы собственного тела со всей Вселенной.

«Гомеопатия, взирающая на ужасы Аллопатии»
на картине Александра Бейдемана

К сожалению, во второй половине XX века буржуазные тоталитарные системы вновь покусились на права людей, запретив неофициальные гомеопатические практики. Проводить их можно было только под крылом правительств или корпораций.

Шон Коннери: жизнь самого сексуального деда

Шон Коннери

Актерская доля незавидна. Вы чудом пробиваетесь на прослушивания, начинаете со вторых ролей третьего плана, долгие годы питаетесь собачьими консервами, пока ваши появления на экране не привлекут внимание продюсеров. Когда же вас наконец-то приглашают на главную роль, гонорары обрастают нулями, а о ваше имя на Аллее Славы ежедневно спотыкаются тысячи людей, — понимаете, что для своего коронного жанра — будь то боевик или комедия — у вас осталось лишь пара лет. После даже лучшие гримеры будут бессильны убедить зрителей, что морщинистый старик — секретный агент, а 22-летний миллионер, увлекающийся панк-роком, — юный Гарри Поттер.

Мало кого минула чаша сия. Стареющий Шварценеггер пытался переключиться на комедии, но не преуспел и ушел в политику. Джим Керри однажды проснулся и понял, что обезьяньи кривлянья 40-летнего мужчины — это примерно как шоу мини-бикини в доме престарелых. И лишь Шон, сэр Шон десятилетиями держался на плаву и практически не менял своего амплуа. Как это ему удавалось?

Полагаю, что больше всего другого я хочу стать пожилым человеком с приятным лицом… Ну, знаете, как Хичкок или Пикассо.

Шон Коннери
(интервью журналу Saturday Evening Post, 6 июля 1964 года)

На дне

25 августа 1930 года в семье Коннери, занимавшей маленькую сырую квартирку в Эдинбурге, родился мальчик по имени Томас. Отца звали Джозеф, он работал водителем грузовиков. Мать ребенка Эффи вышла замуж, когда ей исполнилось 20. Жили они бедно, и поначалу Томас спал в нижнем ящике шкафа.

Второе имя «Шон» приклеилось к Томасу в возрасте 12 лет. У него был друг — ирландский парень Шеймус. Остальные дети звали их «Шеймус и Шон». Начав актерскую карьеру, Коннери стал пользоваться именно этим прозвищем.

Юный Томас Коннери

Детство Шона проходило за футболом, на котором он был помешан, и чтением комиксов. В 1938-м у Коннери родился второй ребенок — Нил. Лишний рот потянул семейный бюджет на дно, поэтому Шон отправился работать. За один фунт в неделю он развозил молоко, продавал газеты, помогал мяснику.

Работу приходилось совмещать с учебой. Учился Коннери плохо, зато слыл задирой и отлично дрался. Курить он начал в возрасте 9 лет. Когда отец, работавший на заводе «Роллс-Ройс», получил сильную травму и был уволен, Шон окончательно бросил учебу, переключившись на зарабатывание денег.

Шон Коннери. Мистер Вселенная

Вскоре нищая жизнь (по вечерам приходилось сидеть без света, чтобы экономить электричество) ему надоела и он записался на флот. Моряка из Шона не получилось — через три года службы в Портсмуте у него открылась язва с осложнениями. Коннери был признан негодным и списан на сушу с небольшой пенсией.

За последующие несколько лет трудовая книжка Шона была полностью исписана. Будущей суперзвезде довелось побыть уличным рабочим, строителем, полировщиком гробов, вышибалой, натурщиком, спасателем в бассейне, моделью в художественном колледже Эдинбурга. В свободное время он занимался бодибилдингом, что принесло ему бронзовую медаль на конкурсе «Мистер Вселенная» (1953 год).

Сверхновая звезда

Знакомый бодибилдер как-то предложил сходить на прослушивания для театрального мюзикла. Ни петь, ни танцевать Коннери не умел, однако решил действовать нагло и приписал себе массу артистических достоинств. Мышцы, пластика, а также способность бросить партнершу под самый потолок сделали свое дело — Шон был принят в труппу и стал неплохо зарабатывать.

Лицедейство, поначалу рассматриваемое лишь в качестве очередного временного заработка, вскоре затянуло с головой. Малообразованный парень, не понимающий разговоров театральной богемы, купил словарь. Он работал над речью, записался в библиотеку и прочитал Толстого, Станиславского, Ибсена.

Короткометражка «Быстрее скорости света»

Сегодня днём отправилась ракета, она летит куда быстрее света! И прилетит на Землю в шесть утра, вчера!

- научный фольклор

В недалёком будущем люди научились бороздить просторы космоса на невероятных скоростях. И главному герою этого короткометражного фильма Адама Штерна (Adam Stern) предстоит стать первым человеком, который сможет перемещаться быстрее скорости света. Однако новые возможности подразумевают неизвестное. С чем или с кем командор столкнётся в бескрайней глубине космоса?

«Маска»: как кровавый комикс превратился в отличную комедию

1994 год изменил жизнь Джима Керри. Снявшись в трёх кассовых хитах подряд, он из безвестного стендап-комика превратился в голливудскую звезду. «Эйс Вентура: Розыск домашних животных» и «Тупой и ещё тупее» собрали неплохую кассу, но самым популярным фильмом из всей троицы стала «Маска».
«Маска» отправила в космос карьеры Джима Керри и Кэмерон Диаз и заработала в прокате 350 миллионов долларов. Сейчас фильм считается классикой, но этого успеха могло и не быть: запуская картину в производство, студия New Line Cinema хотела увидеть обычный ужастик.

В начале был комикс

«Маска» основана на одноимённой серии комиксов — а точнее, сразу нескольких мини-сериях, с перерывами выходивших в издательстве Dark Horse с 1991 по 2000 год. И если экранизация получилась сумасбродной комедией, то оригинальный сюжет прославился мрачной атмосферой и невиданным для комиксов уровнем жестокости.

Хотя комиксы и назывались «Маска», это слово относилось исключительно к самому артефакту, а персонаж получил прозвище Большеголовый.

Идея «Маски» родилась у основателя и владельца издательства Dark Horse Майка Ричардсона в 1985 году, а первые истории о напоминающем Маску персонаже появились в ранних выпусках журнала Dark Horse Presents. Эти сюжеты сочинял и рисовал Марк Бэджер, но со временем его стрипы стали слишком политизированными, и Ричардсон передал героя в руки сценариста Джона Аркуди и художника Дага Манке. Они-то и превратили Маску в того персонажа, который известен нам сегодня.

Завязка у комикса и фильма одинаковая: в руки скромного банковского служащего Стэнли Ипкисса попадает древняя маска, созданная не то африканцами, не то викингами тысячу лет назад. Надев её, Стэнли превращается в парня с зелёным лицом, огромными зубами и сверхъестественными способностями. Но если экранная маска даёт волю его эксцентричным потаённым желаниям, то Большеголовый из комиксов — жестокий маньяк, убивающий людей сотнями, причём маска вдобавок медленно сводит своего носителя с ума. Стэнли всего за несколько недель превращается в озлобленного на весь мир безумца, который с помощью маски расправляется со всеми своими обидчиками, начиная с учительницы английского в младшей школе.

Второе важное отличие — главный герой. Если в фильме маска по большей части остаётся в руках Стэнли, то в комиксах она постоянно меняет владельцев. Стэнли погибает уже в середине первой мини-серии; эстафету перенимают его бывшая девушка Кэти и лейтенант полиции Келловей, которые стремятся помешать маске попасть в чужие руки и сами периодически её надевают.

Первые приключения Большеголового появились в антологии Mayhem. Однако на четвёртом выпуске антология была закрыта, а персонаж получил свою собственную мини-серию. Все истории о Большеголовом из Mayhem вошли в её нулевой выпуск.

Классическими историями о Большеголовом считаются три первые мини-серии — «Маска», «Возвращение Маски» и «Маска наносит ответный удар», написанные оригинальной командой: Аркуди и Манке. Первые две мини-серии появились до премьеры фильма, а вот третья вышла уже после неё и по атмосфере была ближе к киноверсии «Маски», чем к первым двум частям. В дальнейшем комиксы с некоторыми перерывами продолжали выходить до 2000 года и завершились эпичным кроссовером, в котором могущественный артефакт попал в руки Джокера.

После «Джокера» следующей истории о маске пришлось ждать почти полтора десятилетия. Itty Bitty Mask, новая мини-серия об очередном поколении её владельцев, выполненная в более дурашливой и ориентированной на детей стилистике, стартовала в ноябре 2014 года и получилась довольно посредственной. К нынешнему моменту «Маска» окончательно переселился из мира комиксов в царство кино.

За время своих похождений Большеголовый успел повстречаться с другими персонажами комиксов Dark Horse, а также с брутальным охотником за головами Лобо из вселенной DC

«Вавилон-5»: Классика фантастики, опередившая время

Джозеф Майкл Стражински создал многое, но его главным детищем навсегда останется сериал «Вавилон-5» — один из столпов жанра космооперы наряду со «Звёздным путём» и «Звёздным крейсером «Галактика». Увы, сейчас о нём вспоминают нечасто. История космической станции теряется на фоне необъятного «Звёздного пути», культового «Светлячка», а в последние годы ещё и «Пространства».

Может показаться, что «Вавилон-5» представляет только историческую ценность. Это не так. Произведение Стражински, конечно, технически устарело, но благодаря сюжету, персонажам и вселенной легко выдерживает конкуренцию с современными сериалами. Рассказываем, чем именно был уникален «Вавилон-5» и зачем его смотреть сейчас.

Что такое «Вавилон-5»?

«Вавилон-5» придумал один человек — Джозеф Майкл Стражински, сценарист, работавший над множеством фильмов, сериалов и комиксов. На рубеже 80-х и 90-х Стражински мечтал исправить, как ему казалось, основную проблему фантастических сериалов той эпохи — отсутствие долгосрочного планирования. Он полагал, что сценаристы и режиссёры, вынужденные работать «от серии к серии», не могут рассказать по-настоящему большую, сложную и при этом непротиворечивую историю. Понятно, что эти претензии касались в первую очередь сериала «Звёздный путь: Следующее поколение», выходившего в те годы. Творение Стражински во многом было полемикой именно с концепцией Джина Родденберри и его последователей.

Дж. Майкл Стражински, создатель «Вавилона-5». Один из тех, кто сделал наши 90-е: помимо прочего, он работал над сериалами «Настоящие охотники за привидениями» и «Крутой Уокер».

Вместо того чтобы снимать сериал, где герои в каждой серии осваивали новую планету или аномалию, Стражински решил создать эпическое полотно, сосредоточенное на отношениях персонажей и государств. Он вдохновлялся в первую очередь литературой: циклом «Основание» Азимова, «Властелином колец» Толкина, «Дюной» Герберта и другими масштабными эпопеями. Творец «Вавилона» опирался не столько на фантастические произведения, сколько на идею истории, сосредоточенной в одной локации. Эта концепция стала популярна в 80-е благодаря сериалам про больницы, полицейские участки и юридические конторы.

К слову, когда в 60-е Родденберри создавал оригинальный «Звёздный путь», источником вдохновения ему тоже служили сериалы про полицейских. Это заметно, например, по постоянным перебранкам главных героев, напоминающим споры напарников. Но времена изменились, изменились и полицейские драмы, а вслед за ними и сериалы, опирающиеся на этот жанр.

Своим «полицейским участком» Стражински сделал космическую станцию «Вавилон-5». По сюжету, её в середине XXIII века построило единое государство людей под названием Земной Альянс как центр галактической дипломатии. На станции вели переговоры представители всех цивилизаций, управляющих космосом в этой версии будущего. Основных игроков было четыре: собственно Земля, упадочная, но всё ещё могущественная Центаврианская империя, недавно добившийся от неё независимости воинственный Нарн и Минбар, духовная и обычно миролюбивая цивилизация, незадолго до этого, однако, чуть не уничтожившая человечество в ходе войны. Послы этих народов, а также офицеры станции и стали главными героями.

Затерянные миры и их обитатели

Чтобы столкнуть героев с динозаврами, авторы вынуждены «открывать» неизведанные страны или затерянные острова, в крайнем случае — создавать искусственные заповедники. Так где же в наше время человек может посоперничать с вымершими гигантами — и какими, если уж на то пошло, будут эти гиганты?

Умирающий друг в постели листает «Парк юрского периода».

А мне — мне хочется закричать: «Какого чёрта! Ведь ты умираешь! Тебе бы — читать молитвы, Тебе...»
— Знаешь, всегда любил динозавриков, — бормочет он, засыпая, пальцем зажав страницу.

Джо Грин «Любовь к динозаврам»

Людям часто хочется, чтобы сказка — или фантастика — была рядом. Особенно остро это чувство тогда, когда понятно: а ведь она была совсем рядом, мы просто немного не совпали по времени!

Конечно же, речь о динозаврах. Да, мало кто хотел бы сломя голову убегать от гонящегося по пятам тираннозавра, — но как было бы здорово погладить лапу огромного флегматичного диплодока или завести дома ручного птеродактиля размером с голубя...

А может быть, кое-где они ещё остались? Посреди джунглей, где не ступала нога человека, на острове, затерянном в океане, или на плато, надёжно отгороженном горными хребтами, — да хоть под землёй! Вот исследователи и ищут заповедники динозавров — как в реальной жизни, так и в фантастических мирах. Вымышленным палеонтологам везёт больше.

Наш нынешний рассказ — о местах, где ещё не вымерли древние ящеры.

ЧУДОВИЩА ВИДА УЖАСНОГО

Есть невероятная гипотеза о том, что легенды о драконах основаны на реальных встречах наших далёких предков с доисторическими рептилиями. И есть гипотеза чуть более правдоподобная: будто бы люди Античности и Средневековья придумали драконов, когда обнаружили ископаемые останки динозавров. Однако на самом деле динозавры вымерли гораздо раньше, чем появились люди, ну а их кости, которые случайно обнаруживали то там, то здесь, в Европе считали останками доисторических людей-исполинов, упомянутых в Библии, а вовсе не драконов. Первое полноценное научное описание такой находки — бедренной кости мегалозавра — опубликовал в 1677 году оксфордский профессор Роберт Плот. Плот пытался решить вопрос, может ли найденная кость быть частью скелета гигантского животного, но в итоге пришёл к выводу, что, скорее всего, она принадлежала допотопному великану.

Сэр Ричард Оуэн

Впервые идею о родстве существ, которым принадлежали такие кости, с современными ящерицами высказал в 1699 году валлийский натуралист Эдвард Луид, друг Исаака Ньютона. В 1825-м английский геолог Гидеон Мантелл назвал существо, которому могли принадлежать найденные им кости, «игуанодоном», обратив внимание на сходство строения его костей и скелета игуан. В 1842 году, после двух десятилетий изучения «гигантских ящериц», появилось само слово «динозавр» (в переводе с древнегреческого — «ужасный ящер»). Его придумал английский палеонтолог Ричард Оуэн.

В 1851 году статуи динозавров были выставлены среди других достижений британской науки и техники в знаменитом лондонском Хрустальном дворце. После этой выставки слова «мегалозавр», «тираннозавр», «птеродактиль» и прочие устрашающие названия допотопных чудовищ прочно вошли в общеупотребительный лексикон. Динозавры прописались в журнальных карикатурах, на афишах, в газетных очерках и фельетонах. Первое упоминание динозавра в литературе относится к 1852 году — это слово встречается в романе Чарльза Диккенса «Холодный дом». Причём английский классик упоминает мегалозавра вскользь, внутри развесистого ироничного сравнения, на которые он был мастер.

Лондон. Осенняя судебная сессия — «Сессия Михайлова дня» — недавно началась, и лорд-канцлер восседает в Линкольнс-Инн-Холле. Несносная ноябрьская погода. На улицах такая слякоть, словно воды потопа только что схлынули с лица земли, и, появись на Холборн-Хилле мегалозавр длиной футов в сорок, плетущийся, как слоноподобная ящерица, никто бы не удивился.

Чарльз Диккенс «Холодный дом»

В 1858 году на территории США был найден полный скелет динозавра, и научный мир Америки и (в меньшей степени) Европы охватила настоящая «диномания». Во многом благодаря динозаврам, их впечатляющим размерам и мощи палеонтология в середине XIX века стала модным респектабельным увлечением. Не случайно наши современники, пишущие о викторианской эпохе, делают всеобщую страсть к доисторическим животным важной приметой времени: главный герой романа Джона Фаулза «Женщина французского лейтенанта» развлекается тем, что гуляет по прибрежным скалам в поисках окаменелостей, а в «Прелестных созданиях» Трейси Шевалье этим занимаются, вопреки общепринятым правилам приличия, даже дамы. Динозавры стали частью массового сознания — и произведения жанровой литературы, посвящённые этим гигантам, не замедлили появиться.

Если верить этой карикатуре, уже в 1855 году добропорядочных граждан мучили кошмары с участием динозавров