 |
Чуэн
Колонна
у входа в храм Кукулькана.
Чичен-Ица
Майяский иероглиф «Чуэн» -
название
десятого дня месяца
|
Итак, Тлалок. Чужак на
майяском алтаре. Он пришел на Юкатан из Мексики, из исконных областей Мексики,
с нагорий, где жил народ Монтесумы - могущественные ацтеки, а до этого - их
прямые предшественники и учителя тольтеки.
Тлалок явился к майя с
тольтеками. Здесь, в самом центре Юкатана, я теперь уже могу установить, как
попал в майяскую «Пещеру волшебников» этот немайяский бог.
Путь тольтеков
завершился в тайном подземном святилище неподалеку от великолепной Чичен-Ицы.
Но где он начался, откуда пришли сюда эти люди, которых я называю тольтеками? Я
рассказываю об индейской архитектуре. Пусть же и в данном случае моими
красноречивыми свидетелями и помощниками будут развалины двух городов -
Чичен-Ицы и Тулы.
Позднее, покинув
древних и современных майя, я направил свои стопы в противоположную сторону -
из страны майя в собственно Мексику. На сей раз в поисках индейцев и индейских
центров этой части Америки. Я посетил тогда несколько индейских метрополий.
Поэтому позвольте мне обогнать время и перескочить через 1500 километров,
отделяющих «Пещеру волшебников» в Чичен-Ице от современного мексиканского
городка Тулы, полное название которого - Тула-де-Альенде.
В Туле я остановился,
возвращаясь от индейцев племени пурепече в горном Мичоакане. После дней,
проведенных среди зеленых гор и на одиноких индейских островах высокогорных
озер, находиться здесь мне было чрезвычайно приятно. Этот веселый
провинциальный городок приятен во всем чисто по-мексикански: пахнет кукурузными
лепешками, гудят колокола храмов в стиле барокко, здесь живут и поют так
красиво, как это умеют только в Мексике. В Мексике XX столетия. И тем не менее
этот внешне совершенно неприметный провинциальный городок уже в течение 35 лет
(точнее сказать - с 1940 года) является местом паломничества всех
исследователей индейского прошлого доколумбовой Америки.
С тех пор как люди
начали интересоваться историей мексиканских индейцев, велись речи о некоей
другой, легендарной Туле, которая, согласно единодушным сообщениям индейских
хроник, в конце первого тысячелетия была главным и одновременно самым роскошным
городом тольтеков - индейского племени, носителя высокой культуры, с которой
связывали свое прошлое все, кто жил в Мексике после них.
Как ни странно, до
самого конца XIX века никому не приходило в голову искать древнюю Тулу на
месте, которое носит это название и сейчас. Правда, в 1880 году в
Тулу-де-Альенде направился французский археолог Дезире Шарне, он приступил к
раскопкам «подозрительного» холма на окраине города и действительно обнаружил
скрытую в его недрах величественную индейскую пирамиду.
Раскопки Шарне в Туле
со всей очевидностью показали, что город был важным религиозным центром
доколумбовой Мексики.
Однако впоследствии,
когда Шарне покинул Тулу, а затем и Америку, его открытие было забыто, и Тулу -
легендарный прославленный Толлан, столицу тольтеков, с неутомимым упорством
искали где угодно, только не там, где город с таким же названием существует до
сих пор.
Этому, очевидно,
способствовало явное нежелание мексиканцев вспоминать о французском
исследователе. Дело в том, что еще ранее знаменитый археолог, защищаемый
«дипломатическим иммунитетом» ученого, пользующийся славой выдающегося знатока
истории древней Америки, действовал как разведчик тогдашнего французского
императора Наполеона III, который при посредстве Максимилиана Габсбургского
хотел овладеть Мексикой. Шарне посещал индейские исторические памятники, но
одновременно внимательно наблюдал и изучал все, что могло интересовать
современных ему завоевателей этой страны.
После того как
американская авантюра Наполеона III и Максимилиана Габсбургского провалилась,
французский археолог еще несколько раз приезжал в Америку, теперь уже на деньги
миллионера Лорийяра. Шарне долго работал в Мексике и в свое время, бесспорно,
был одним из лучших в мире знатоков американской археологии. И все же, как я
имел возможность убедиться, мексиканцы и их друзья до сих пор поминают его
лихом. Потому-то, вероятно, более полустолетия игнорировались несомненно ценные
научные результаты его археологических экспедиций. Поэтому мексиканцы так долго
и разыскивали легендарную тольтекскую Тулу, хотя осведомитель Наполеона III,
собственно, открыл ее еще 100 лет тому назад.
Только в 1940 году при
выборе одного из множества возможных вариантов дальнейших поисков тольтекской
столицы жребий пал на провинциальный городок штата Идальго - Тулу-де-Альенде. И
стоило сделать первый удар заступом, как находки последовали одна за другой. В
течение всего лишь одного сезона на невысокой горе, в каких-нибудь нескольких
сотнях метров от центра нынешней Тулы, были обнаружены обширные руины города
доколумбовой эпохи.
Сюда, в заново открытую
метрополию, я и направился. С 1940 года, когда наконец было принято решение
продолжить обследование Тулы, холм за городом с полным на то основанием стали
называть Серро-дель-Тесоро - «Город кладов». В самом деле, 1940 год принес
американской археологии настоящие клады, тем более ценные, что они помогли
ученым постичь множество до той поры неясных связей между отдельными индейскими
культурами.
Я не собираюсь подробно
описывать здесь дворцы и пирамиды тольтекской Тулы. Хочу обратить внимание лишь
на то, как памятники города могут помочь выяснению вопроса, который я впервые
задал себе в таинственной «Пещере волшебников».
Подымаюсь по
единственной лестнице крутой пирамиды, которая - как кажется - была подлинным
сердцем города. В Туле на «Горе кладов» были пока открыты две пирамиды-южная и
эта - северная. Северную пирамиду мексиканские индейцы называли
Тлауискальпантекутли - Венера, или Утренняя звезда.
Культ этой планеты
местные тольтеки переняли от своих северных кочевых соседей. Для них, как
впоследствии и для толланских тольтеков, Венера была представительницей
могущественного Мишкоатля - бога, требующего человеческих жертв.
 |
Скульптуры
тольтекских воинов на вершине
'Пирамиды
Утренней звезды' в Туле (Толлане)
|
Пирамида - в основании
примерно 40X40 метров - имеет пять ступеней. 124 Она украшена каменными
рельефами - изображениями ягуаров, а также орлов, поедающих человеческие
сердца. Орлы и ягуары были символами неких «рыцарских» орденов воинственных
племен Центральной Мексики. Между каждой парой орлов, украшающих облицовку
пирамиды, всякий раз был расположен символ самой Венеры, которой была посвящена
пирамида, - разверстая пасть змея. И в змеиной пасти - человеческая голова. На
вершине пирамиды, очевидно, находилось святилище, от которого сейчас остались
лишь гигантские человеческие фигуры, вытесанные из камня, своего рода атланты
высотой 4,6 метра. Восемь таких атлантов, изображавших, как я полагаю,
тольтекских воинов, по всей вероятности, подпирали крышу святилища, которая
давно рухнула.
По соседству с
Тлауискальпантекутли я посетил еще одну достопримечательную толланскую
постройку. На языке нахуатль (науатль), общем для ряда индейских племен
исконной Мексики, она называется Коатепантли - «Стена змей». Как на «Орлиной
пирамиде», так и здесь, на Коатепантли, змеи (а именно гремучие змеи) пожирают
людей, собственно человеческие скелеты. Скелеты символически изображают
тольтекских воинов, павших на поле брани. Змей - две колонны наподобие змеиных
тел - я видел и на северной пирамиде. Их чешуйчатые тела, вытесанные из камня,
стерегут вход в святилище. Змеи связывают пол и потолок главного святилища
тольтеков и соединяют, таким образом, землю (мир тольтеков) с небом (обиталищем
индейских богов).
Незадолго до моего
приезда мексиканские археологи обнаружили в Толлане еще один интересный предмет
- Чак-Мооля, весьма необычную каменную статую, вытесанную из темного базальта.
Чак-Мооль, лежащий с чуть согнутыми коленями и обращенной вверх головой, явно
представляет какого-то посланца богов. Через особое отверстие, которое иногда
зияет прямо в животе статуи, а здесь, в Толлане, находится на ее левом плече,
он принимает для них жертвы, в особенности жертву, наиболее предпочитаемую богами,
- человеческую кровь.
 |
Стена
в тольтекской Туле, украшенная изображениями орлов и ягуаров
|
Встречей с диковинным
Чак-Моолем, последней находкой, которую принесли раскопки этого древнего
города, я и заканчиваю рассказ о посещении столицы тольтеков и снова
возвращаюсь к доколумбовым майя, в мир великолепной архитектуры, математики и
астрономии, в мир, где царит точный и непререкаемый космический порядок, где
нет места для какого-либо несогласия или войны.
У Толлана, который мне
пришлось посетить, чтобы понять, что сталось с майя, что сталось с Чичен-Ицей,
совсем иной облик: статуи воинов, каменные подобия орлов и ягуаров - патронов
военных союзов, орденов, изображение счастливой кончины павших воинов. Всюду
смерть под эгидой священной войны. Всюду культ отвратительного солдафонства. И
человеческие жертвоприношения. И даже Чак-Мооль - своими каменными устами,
точнее плечами, сосущий кровь тех, кого приносили в жертву.
Да, мир майя, мир
великолепной Чичен-Ицы совсем иной. Но что-то тут не согласуется. В сырой
Баланканче, подземной «Пещере волшебников», я нашел на алтаре статую Тлалока -
мексиканского, а вовсе не майяского бога. А на поверхности земли? Неподалеку от
Баланканче расположена Чичен-Ица. До сих пор я говорил о ее древнейшей части, о
ее типично пуукской архитектуре. Но тут же рядом с пуукской Чичен-Ицей я
обнаружил словно бы совсем другой город. И в нем тоже увидел изображения
ягуаров и орлов, пожирающих людские сердца. Поднялся я и на каменную площадку,
где жрецы осуществляли обряд жертвоприношения. Алтарь, где приносились
человеческие жертвы, был посвящен Венере, которой ранее обитатели Юкатана
никогда не поклонялись. Затем в этой «второй» Чичен-Ице я посетил
монументальный комплекс «Тысяча колонн». Все колонны украшейы изображениями
воинов, как две капли воды похожих на своих двойников из Толлана.
Наконец, в Чичен-Ице я
столкнулся и с культом черепов. Здесь имеется целая «Стена черепов», или
Цомпантли. Нет, спорить излишне. Тот, кто строил и украшал Толлан, строил и
тесал из камня и эти памятники Чичен-Ицы. Сходство абсолютное. Мне даже
кажется, будто воинов-орлов и воинов-ягуаров, страшные ряды каменных черепов и
изображения Венеры там и здесь делал один человек.
Чтобы из собственно
Мексики добраться сюда, на Юкатан, я ехал автобусом, а потом поездом несколько
дней. По хорошему шоссе, по железной дороге. Но ведь в ту пору путь между этими
двумя городами преграждали высокие горы, глубокие реки и полоса непроходимых
болот. И кто же совершил это далекое странствие? Юкатанские майя или
мексиканские тольтеки? Люди из Чичен-Ицы или люди из Толлана? По всем признакам
это были тольтеки из Толлана.
 |
Чак-Мооль
- посланец богов
|
Кто же их привел? Кто
здесь впоследствии затеял, опираясь на собственные представления, перестройку
города? Кто заставил майяских жителей склонить головы, принять новых господ,
начать поклоняться Венере и поместить в Баланканче изображения чужих богов? Кто
руководил столь далеким паломничеством?
Чтобы найти ответ,
раскрываю книгу, которая сопровождала меня на всем пути по майяским городам.
Написал ее еще в XVI столетии испанский епископ Диего де Ланда. Его «Сообщение
о делах в Юкатане» - самый надежный источник сведений о майя. Ланда
рассказывает:
«По мнению индейцев, с ицами, которые поселились в Чичен-Ице, пришел великий сеньор Кукулькан. Что это истина, показывает главное здание, которое называется Кукулькан. Говорят, что он пришел с запада, но они расходятся друг с другом, пришел ли он ранее или позже ицев или вместе с ними. Говорят, что он был благосклонным, не имел ни жены, ни детей и после своего ухода считался в Мексике одним из их богов - Кецалькоатлем. В Юкатане его также считали богом...»(См.: Д. де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане, 1566, Изд. АН СССР. М.- Л., 1955, с. 112-113).
Что же нам сообщает
здесь Ланда? Что некогда (как ныне мы полагаем, на рубеже X и XI столетий) в
Чичен-Ицу пришел чужой вождь по имени Кукулькан, чьей родиной была Мексика.
Этому выдающемуся могущественному вождю обитатели Чичен-Ицы впоследствии стали
поклоняться как богу и в его честь построили главное здание города. И
наконец,нельзя не обратить внимание на мексиканское имя этого обожествленного
позднее вождя-Кецалькоатль. В переводе оба имени означают одно и то же.
Майяское Кукулькан и Кецалькоатль на языке науатль означают - оперенный змей
(покрытый перьями, или, как часто переводят, «Пернатый змей»).
Однако есть основания
предполагать, что бога Кецалькоатля мексиканские индейцы почитали задолго до
возникновения тольтекского Толлана. Культ «Пернатого змея», по всей видимости,
зародился у индейских племен, населявших область вокруг современного города
Тампико. Затем эти племена передали своего бога индейцам нагорий -
теотиуаканцам, тольтекам, а позднее и самым могущественным из них - ацтекам.
Индейцы Центральной Мексики поклонялись «Пернатому змею» как подлинному
дарителю цивилизации, как богу ветров, приписывая ему в своих представлениях и
другие значения. Для многих он был творцом мира, для тех же, кто подобно
ацтекам верил в многократное сотворение и уничтожение земли, Кецалькоатль был
творцом второго мира, того, что был уничтожен страшными ураганами.
Но каким же образом
бог, которому мексиканские индейцы начали поклоняться задолго до того, как
тольтеки положили первый камень в основание своей столицы, попал в Толлан? И
как он мог потом - в образе человека - вновь уйти из Толлана и явиться сюда,
чтобы захватить майяскую Чичен-Ицу? На эти вопросы сообщение Ланды уже не дает
ответа. Значит, мне нужно открыть другие книги и другие индейские хроники.
Говорят, что в Толлане, который в VIII веке был основан правителем
Чальчиутланецином, на трон, примерно в 980 году, взошел первенец предыдущего
властителя Толлана, принц, которому при рождении дали имя Один тростник -
Се-Акатль; полное его имя было Наш господин Один тростник, или на науатль,
языке мексиканских индейцев, - Се-Акатль-Накшитль-Топильцин.
Однако молодой
способный правитель, бывший одновременно и верховным жрецом тольтеков, вступив
на трон, принял имя бога, которому хотел служить, - бога Кецалькоатля. Новый
вождь вскоре отличился как выдающийся организатор тольтекского войска,
реформатор календаря и, разумеется, ревностный блюститель культа бога, чье имя
он принял.
Но в тольтекской
столице деятельность нового правителя вызвала сопротивление. В то время как
часть жителей остается верной «Пернатому змею», другая - среди которой были и
воины отца Се-Акатля - начинает выдвигать на первое место в тольтекском
пантеоне бога Тескатлипоку. В Толлане разгораются религиозные распри. Борьба
переносится во дворец правителя. В конце концов правитель Кецалькоатль был
изгнан из Толлана.
Много лет спустя белые,
пришедшие в Мексику, записали индейскую балладу, которая называлась
«Тольтекский плач»:
Накшитль-Топильцин, ты ушел, ушел далекоИз той Тулы-Толлана, куда ты вступил,Чтоб властителем стать, о Накшитль-Топильцин!Никогда нам имя твое не забыть,Вечно будем оплакивать память твою.Дом бирюзовый, дом змейТы первым построилТам в Туле-Толлане,Куда ты вступил, чтоб властителем стать...
Итак, правитель с
именем бога должен был покинуть Толлан. Вместе со свергнутым властителем город
покинули тысячи жителей. И все они направились на восток, откуда некогда пришел
первый, божественный Кецалькоатль. «Пернатый змей» исчезает с мексиканского
горизонта. О его дальнейшей судьбе мексиканские хроники не рассказывают. Зато
майя - здесь слово опять берет епископ Ланда - «вспоминают, что в ту пору во
главе своего народа пришел в Чичен-Ицу чужеземец по имени Кукулькан».
В ту пору
- значит, когда? Я, конечно, не знаю, как и каким путем шел
Кецалькоатль-Кукулькан. На пути «Пернатого змея» мне известны лишь старт и
финиш. Старт был взят в Тол-лане, финишем была Чичен-Ица. Но когда он
состоялся? Видимо, где-то в конце X столетия. Неизвестный тольтекский ваятель
вытесал тогда в скале неподалеку от Горы кладов (ныне эту скалу называют
Серро-де-Малинче - Гора Малинча) фигуру тольтекского правителя, вокруг которой
обвился «Пернатый змей». И даже приписал имя изображенного: Се-Акатль - Один
тростник, следовательно - будущий Кецалькоатль. Более того, анонимный тольтек
поставил под своим произведением дату, соответствующую нашему 980 году.
Очевидно, это год, когда тольтекский принц вступил на толланский престол. Итак,
из Толлана Кецалькоатль ушел где-то в 80-90-х годах X века. Через несколько лет
он завоевал со своими тольтекскими войсками Чичен-Ицу. И, вероятно, сразу же
овладев городом,сказал: «Здесь будет наш новый Толлан! Придайте ему тольтекский
облик!»
И вот ваятели тесали из
камня воинов, изображали Венеру, высекали ягуаров и орлов, пожирающих
человеческие сердца... Да, с новыми властителями пришли в Чичен-Ицу и новые
порядки. А с ними и новые мексиканские боги. В Баланканче - Тлалок, а здесь - в
непосредственном соседстве с древним Акаб-Цибом - высится памятник «Пернатому змею».
Памятник совершенно
немайяский. Его первоначальное название нам неизвестно. По-испански его
называют «Караколь» - «Улитка». Морская раковина (улитка) была одним из обычных
символов Кецалькоатля как бога - повелителя ветров. «Караколь» находится примерно
в полукилометре к югу от пирамиды Кукулькана. Но уже издали «Караколь»
бросается в глаза. Я вообще впервые вижу в майяском городе строение с круговой
горизонтальной проекцией. Его цилиндрическая форма напоминает мне, что и в
Мексике только святилища «Пернатого змея» имеют круглую форму. Например, в
главном городе ацтеков Теночтитлане единственным зданием круглой формы был как
раз храм бога Кецалькоатля.
Следовательно,
тольтекский правитель «Пернатый змей» прежде всего приказал построить в
побежденном майяском городе святилище бога, имя которого он носил. Однако майя
не были бы верны себе, если бы не связали эту постройку не только с богами, но
и с календарем или по крайней мере не подчинили ее календарю, хоть задним
числом. Здание, первоначально круглое, позднее было обнесено террасой; над
первым этажом строители «Караколя» возвели второй, тоже круглой формы, но
значительно меньших размеров. В стенах верхнего этажа проделали четыре
квадратных отверстия и в центре надстройки создали обсерваторию, откуда
звездочеты Чичен-Ицы через упомянутые проемы наблюдали за небесными светилами.
 |
Обсерватория
в Чичен-Ице - так называемая 'Караколь' ('Улитка').
Несущая
стена первого этажа отделена от следующего уступа мощной атадурой
|
«Караколь» -
первоначально, по всей вероятности, лишь святилище «Пернатого змея» - позднее,
после того как тольтекские завоеватели Чичен-Ицы постепенно слились с майя,
превратилась в настоящую индейскую обсерваторию. Верхний этаж «Караколя»
убеждает нас, что и построена она была специально для наблюдения за некоторыми
особенно важными астрономическими явлениями, прежде всего за движением солнца и
равноденствиями. Например, западный проем служил для наблюдения за весенним и
осенним равноденствиями. Он был сконструирован так, чтобы 21 марта и 21
сентября солнце стояло прямо против глаз астролога. И другое отверстие
показывает, как прекрасно была сориентирована вся постройка - оно смотрит прямо
на юг.
Хотя после 1000 года
архитектура майя начинает приходить в упадок и никогда уже не сможет создать
постройки, столь великолепные, столь филигранно тонкие, как те, что я видел в
Паленке или в чисто пуукских городах, все же и в тольтекскую эпоху в юкатанских
метрополиях вырастают строения, которые - теперь уже в основном благодаря
своему практическому значению заслуживают серьезного внимания. «Караколь»
становится центром маияских астрономов, как некогда им был Вашактун, а затем -
Паленке.
Майяские звездочеты в
«Караколе» пользовались двойным календарем, а следовательно, двойной системой
счета и двойной математикой, которая у майя непосредственно зависит от
календаря. Один из маияских годов продолжался 260 дней и состоял из 13 месяцев
по 20 дней в каждом. Индейцы называли такой год «цолкин». Другой год состоял из
18 месяцев, к которым добавлялось еще 5 дней. Этот 365-дневный солнечный год
по-майяски назывался «хааб». Двадцатидневному месяцу соответствовала система
счета, в основу которой было положено число двадцать. Двадцать маияских лет
составляли катун. Двадцать катунов дают один бактун, двадцать бактуков - один
пиктун, двадцать пиктунов - один калабтун, а двадцать калабтунов - один
кинчильтун и, наконец, двадцать кинчильтунов - один алаутун, то есть более 23
миллиардов дней. Пользуясь этими единицами счета, майя записывали на своих
стелах соответствующие даты, которые теперь, когда исследователь может
основываться на довольно точной корреляции между нашим и майяским календарями
(так называемая корреляция Гудмена - Мартинеса - Томпсона, сокращенно- ГМТ),
позволяют, как правило, с приближенностью до одного дня определять, когда были
построены те или иные майяские здания или стелы.
Но, после того как в
майяский город вступил «Пернатый змей», к двум майяским календарям, как нам
кажется, присоединился третий, в котором продолжительность года определялась временем
обращения Венеры (584 дня). Индейские звездочеты на «Караколе», искавшие во
взаимоотношениях небесных тел некий единый абсолютный порядок, быстро нашли
соотношение между «гражданским» майяским годом и годом планеты Венера. Пять
тольтекских лет равняются 2920 дням. А 2920 дней составляют ровно 8 маияских
хаабов.
Вместе с тольтеками в
Чичен-Ицу вступила Венера. Следовательно, и я не могу не посетить посвященный
ей памятник, украшенный тем самым устрашающим изображением Утренней звезды,
которое знакомо мне по толланской Тлауискальпантекутли. «Храм Венеры» в
Чичен-Ице - это низкая квадратная пирамида, к вершине которой со всех четырех
сторон поднимаются широкие лестницы. На верхней площадке во времена «Пернатого
змея», чьи изображения украшают стены пирамиды, и при его преемниках
тольтекские жрецы приносили человеческие жертвы.
 |
Пирамида
'Пернатого змея' ('Кукулькан').
Все
четыре лестницы пирамиды имеют по девяносто одной ступени.
Сама
пирамида состоит из девяти уступов.
На
отдельных уступах заметны большие зубцы
|
Площадка для
жертвоприношений одновременно служила и открытой сценой. Майя, веселые и
общительные люди, любили развлечения. Ставились главным образом комедии, иные
пьесы носили религиозный характер. Но до наших дней дошла лишь одна из них -
«Рабиналь-ачи». Актеры выступали в богатых костюмах. Некоторые из этих-костюмов
я позже видел на репродукциях фресок, найденных американской экспедицией в
одном из маияских городов Лакандонского девственного леса - Бонампаке. Костюмы
актеров изображали птиц и животных. Один представлял крокодила, у другого были
крабьи клешни. В уши продеты водяные лилии. А те, кто выступал без масок, по
крайней мере не жалели грима.
Особенно оживленно
бывало на сцене «Храма Венеры» в месяце шуль, шестом двадцатидневном месяце
майяского года. Этот месяц в тольтекский период майяской истории был посвящен
Кукулькану. И в память бога и властителя «Пернатого змея» в городе «У колодца
племени ица» устраивались не только религиозные празднества, но и театральные
представления.
Итак, «Пернатый змей» и
его преемники переделали майяскую Чичен-Ицу в город, подобный тольтекской
метрополии. Естественно, что более всего меня здесь интересует здание, о
котором еще у епископа Ланды сказано, что юкатанские индейцы называют его
именем «Пернатого змея». Пирамида Кукулькана, несомненно, была сердцем
майяско-тольтекской столицы. Девяти-ступенчатая пирамида имеет квадратное
основание. На вершину ведут четыре лестницы, окаймленные балюстрадой, которая в
первом этаже начинается с прекрасно выполненной змеиной головы и в виде
змеиного тела продолжается до верхнего этажа.
На каждой лестнице 91
ступень. 91 умножить на 4 - это 364. Где же 365-я ступень - последний день
года? Я нахожу ее на самой вершине пирамиды, перед святилищем
Кукулькана-Кецалькоатля.
Однако подсчетом дней
года пирамида-календарь не ограничивается. Люди «Пернатого змея» обозначили на
ее стенах и месяцы. Каждая из четырех стен пирамиды разделена лестницей на две
половины. Если учесть, что в пирамиде 9 уступов, то 9 половин, помноженные на
2, дают число 18. Да, 365-дневный год, воплощенный в этой пирамиде, имеет 18
месяцев. Таким образом, пирамида «Пернатого змея» показывает год индейского
календаря. Однако толь-теки привнесли в майяскую астрономию еще и другой
календарь - год Венеры, и связанный с ним новый элемент - свой высший
календарный цикл, длящийся ровно 52 года (по 365 дней). Для майя этот высший
цикл был удобен еще тем, что включал в себя, не теряя ни одного дня, и
священный год цоль-кин. Семьдесят три цолькина составляют ровно 52 года - один
тольтекский цикл. И эту свою высшую календарную единицу строители пирамиды
вписали в стены святилища. Каждую из них украшают ровно 52 каменных рельефа.
Если поверхность
пирамиды отдана календарю, то сама она посвящена «Пернатому змею». В собственно
храм, расположенный на вершине пирамиды, вход с северной стороны, его украшают
колонны в виде змеиных тел. Когда же археологи начали обследовать пирамиду, к
своему удивлению, они установили, что под верхним покровом сооружения
скрывается еще одна девятисту-пенчатая пирамида, чуть поменьше. Итак, я вхожу в
эту «пирамиду внутри пирамиды» и оказываюсь в святилище, обнаруженном в ней
несколько десятков лет тому назад. Я... околдован. В центре помещения стоит
изумительный каменный трон, изображающий ягуара. Каменное тело могучего зверя
покрыто рыжей краской. Семьдесят три нефритовых диска имитируют пятна на его
шкуре, из нефрита - и широко раскрытые глаза хищника. Зубы сделаны из педерналя
- камня вулканического происхождения (Педерналь (исп.) - кремень).
Для кого же индейские
мастера создали этот великолепный трон, подобного которому я ни до, ни после
этого не видел в индейской Америке? Безусловно, для «Пернатого змея» или
кого-либо из его преемников, которые правили Чичен-Ицей до последнего дня
существования этого майяско-тольтекского города.
Ми́лослав Стингл —
чешский этнограф, журналист, писатель, публицист и путешественник. Доктор наук, профессор Карлова университета в Праге.
Ми́лослав Стингл —
чешский этнограф, журналист, писатель, публицист и путешественник. Доктор наук, профессор Карлова университета в Праге.