 |
| Фрагмент гравюры «Покушение на президента Гарфилда»,
номер «Иллюстрированной газеты Фрэнка Лесли» от 16 июля 1881 года |
Честолюбивый убийца, изгнанный из секты, и нерадивые врачи, пытавшиеся вылечить главу государства виски и шампанским. Dobizha рассказывает о трагической судьбе 20-го президента США Джеймса Гарфилда (1831–1881), который находился у власти всего пять с небольшим месяцев, два с половиной из которых — уже при смерти.
30 июня 1882 г.
состоялась казнь Шарля Гито — юриста и рядового функционера Республиканской
партии, покушавшегося на жизнь президента Соединенных Штатов Джеймса Гарфилда.
Гито судили и казнили за убийство президента, хотя в момент его ареста Гарфилд
не только остался жив, но и оставался таковым на протяжении двух с половиной
месяцев.
Джеймс Гарфилд — «лесной президент»
Джеймс Гарфилд был
президентом Соединенных Штатов всего пять с половиной месяцев после
инаугурации, и два с половиной месяца из них находился при смерти. Поэтому он
успел сделать не так много. Он лишь осуществил почтовую реформу, провел
несколько назначений и установил дополнительный выходной день,
предназначавшийся для посещения могил родственников погибших в войне. В июле он
уже взял отпуск, чтобы провести время с заболевшей малярией супругой в семейном
домике на восточном побережье.
Гарфилд был последним,
так называемым, «лесным президентом», то есть, родившимся в лесной хижине. До
него самым известным президентом «из леса» был Линкольн. Отец Гарфилда так и
погиб — в лесу, обороняя хижину с новорожденным сыном от нападения диких
зверей.
Гораздо больший интерес
представляет жизнь Гарфилда до его президентства. Известно, что в юности он
постигал науки, причем преуспел в этом деле. Он не только самостоятельно выучил
латынь и древнегреческий, но и научился писать правой рукой на латыни, а левой
— на греческом. В 26 лет он стал президентом Института эклектики и с 1856 г.
заведовал кафедрой древних языков и литературы. Юный Гарфилд был ярым
противником эволюционной теории Дарвина и часто делал доклады о связи религии и
географии.
 |
| Джеймс Гарфилд |
В политику Гарфилд пришел
после Гражданской войны. С ее началом, он, пламенный сторонник идей северян,
сформировал полк в Огайо, с которым принимал участие в военных действиях.
Дослужившись до звания бригадного генерала, по настоянию президента Линкольна,
который хотел видеть во главе Республиканской партии верного человека, Гарфилд
оставил военную службу и был избран в Конгресс. Впоследствии он баллотировался
на президентский пост от Республиканской партии, отодвинув на второй план в
правящем крыле партии Уллиса Гранта.
Шарль
Гито — «Чарли-Отвали»
Стрелявшего в
президента Гито, можно с полным правом назвать неудачником по жизни. Как это
часто бывает с подобными людьми, обладающими непомерными амбициями, также
имелись симптомы психического расстройства. Даже близкие не верили в его успехи
и относились к сыну весьма снисходительно. Его отправили поступать в
нью-йоркский университет, изучать математику, но он благополучно завалил
экзамены.
Разочаровавшись в
науках, так и не познав их, Гито предпринял попытку обрести себя в религии. Но
и здесь он решил «соригинальничать» и не присоединился к приверженцам
традиционных верований. Он примкнул к некоему сообществу Онейда. Мировоззрение
сторонников Онейды исследователи вероучений описывают как «библейский
коммунизм». Лидер секты Джон Нойес поселил своих адептов в закрытой деревне,
заставил работать на благо коммуны, а «откровения» они получали через
сексуальные практики. Но и здесь Гито умудрился стать изгоем. Видимо, за
мужскую слабость местные дамочки из культа Онейды прозвали его Чарли-Отвали.
Терпеть такое отношение Шарль-Чарли не стал и отправился в Чикаго.
Там произошло
удивительное — не имея юридического образования, Гито сдал экзамен в
адвокатскую палату и получил лицензию. Он специализировался на «выбивании»
долгов в досудебном порядке. Чаще всего ему приходилось прибегать к угрозам в
адрес должников. Иногда удавалось «реструктуризировать» долги. Но он всегда
оставался в прибыли, присваивая сумму, превышающую его комиссионные.
 |
| Чарли Гито |
Занимаясь таким делом,
трудно избежать внимания полиции и Чарли пришлось снова сменить место
жительства. Он отправился в Нью-Йорк, где продолжил заниматься «грязным» делом.
Очень скоро история повторилась, и на этот раз арестов избежать не удалось.
Когда их накопилось за плечами Чарли достаточное количество, он резонно решил,
что близость к политической партии избавит его от проблем с полицией. Считая
себя республиканцем, он начал с того, что написал речь в поддержку Улисса
Гранта, участвовавшего в то время в президентской избирательной кампании. Его
даже взяли в предвыборное турне. Правда, сочиненная им речь была настолько
безграмотной, полной штампов и клише, что ему разрешили выступать только перед
чернокожими избирателями, которые были наиболее необразованной частью
электората. Когда же республиканцы сменили Гранта на Гарфилда, Чарли не
растерялся и всего лишь заменил в своей речи фамилии кандидатов.
После победы Гарфилда
Чарли испытал настоящий восторг и решил, что его участие в победе было
настолько велико, что он вправе рассчитывать на благодарность со стороны
новоизбранного президента. Он обратился к Гарфилду с письмом, в котором ввиду
собственной «исключительной роли в триумфе» президента потребовал от него
назначения послом США в Вене. Ответа не последовало, и тогда Чарли отправил
второе послание, в котором говорил, что погорячился, и ему, конечно же,
подойдет пост главы дипломатической миссии во Франции.
Около месяца Гито
пытался выяснить судьбу своей корреспонденции. Однако он не только не получил
ответ, но по личному указанию Государственного секретаря Блейна его даже не
пускали на порог Белого дома. Такого отношения Чарли, искренне веривший в свою
исключительную роль в победе Гарфилда, стерпеть не мог и пришел к мысли о
покушении на президента.
Покушение
«здоровяка из здоровяков»
В выборе оружия для
убийства Гарфилда Чарли Гито остановился на револьвере. Холодное оружие он
отверг про причине того, что президент был довольно крупным мужчиной, к тому же
участником войны — он в два счет смог бы отбиться от субтильного Гито. Динамит
тоже не подходил. Чарли считал убийство при помощи взрыва слишком варварским,
ведь могли пострадать невиновные. Он говорил, что взрывать противника — это
слишком по-русски. Примечательно, что российские террористы позднее отплатили
ему тем же, не поддержав его. Исполнительный комитет террористической
организации «Народная воля», осуществившей убийство в том же 1881 г.
российского императора Александра II, выступил с заявлением, в котором выразил
соболезнования американскому народу и от имени российских революционеров заявил
протест: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной
борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность
правителей — в такой стране политическое убийство, как средство борьбы, — есть
проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим
своею задачею. Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны,
и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против
насилия».
Чарли приобрел
английский «Бульдог» — «Webley British Bull Dog». Он заплатил за него 15
долларов — больше, чем мог, потому что решил, что револьвер с ручкой из
слоновой кости гораздо лучше будет смотреться под музейным стеклом, нежели
такой же, но с деревянной.
Гито долго следил за
Гарфилдом, который редко пользовался услугами охраны. Дважды он отказывался от
своего плана. Сначала его смутило печальное лицо первой леди — она была больна
малярией. От второй попытки он отказался из-за обилия полицейских. И только
третья увенчалась успехом. Произошло это 2 июля 1881 г. на железнодорожной
станции Балтимор-Потомак.
Через мгновенье после
того как Гарфилд в обществе госсекретаря Блейна вошел в зал ожидания,
прозвучали два выстрела. Чарли Гито выстрелил в спину президента и спокойно
сдался подоспевшей полиции. По словам очевидцев, глаза президента и
покушавшегося встретились, и Чарли выкрикнул: «Я здоровяк из здоровяков! Артур
теперь президент!» Здесь нужно заметить, что называя себя здоровяком, Чарли
имел в виду не свое физическое здоровье, а принадлежность к одной из двух групп
в Республиканской партии — «здоровяков» и «полукровок». Упоминая об Артуре, он
говорил о вице-президенте Честере Артуре, который после смерти действующего
президента займет его место, как того предписывает закон.
 |
| «Должность или жизнь!» — карикатура на Чарльза Гито |
Чарли Гито пребывал в
приподнятом настроении. Еще не остыло оружие, из которого он стрелял, а уже
строились планы. Находясь под конвоем, в бричке, направлявшейся в полицейский
участок, Чарли подмигнул охраннику:
— Не из «здоровяков» ли ты?
— Из них, сэр.— Ха! Не пройдет и полгода, дружище, как ты станешь главным полицейским в этом городе!
Конвоир ему почти
поверил. Единственное, что омрачило его радость, когда он увидел, как Чарли
взбесился, узнав, что в полиции ему не заплатят гонорар в 25 долларов за «арестантское»
фото.
Находясь под арестом,
Гито продолжал веселить публику. Он явно рассчитывал выйти на свободу, потому
что из тюрьмы заключил договор с чикагским издательством о публикации
автобиографической книги «Жизнь и теология Чарльза Гито», которая заканчивалась
такими словами: «Кстати, я ищу жену, до 30, христианку, непременно из
преуспевающей семьи первого класса».
Когда же ему потом
рассказали, что президент скончался и страну возглавил Честер Артур, Чарли
бросился писать новое письмо новому президенту. «В виду моей исключительной
роли в вашем назначении... и повышении вашего годового жалованья с $50 000 до
$80 000... не говоря уже о превращении вас из политического пустяка в
президента США... » Надо ли упоминать, что послание осталось без ответа. Но оно
сыграло немалую роль во время будущего судебного процесса. Но это случится
позже. А пока Чарли Гито развлекался, как мог в ожидании суда. А с судом не
торопились. Ведь не ясно, какие обвинения предъявлять и за что судить Гито. Кто
он? Покушавшийся на жизнь президента или его убийца? Ответы на эти вопросы мог
дать сам Джеймс Гарфилд и врачи, которые его лечили.
«Дело
врачей»
Известно, что первые
манипуляции с ранами президента производились прямо на полу железнодорожного
вокзала. Президент остался жив. Одна пуля прошла навылет через плечо, вторая
раздробила ребро и застряла рядом с поджелудочной железой. Но о
месторасположении второй пули стало известно только после смерти президента. А
пока ее поиски стали главной заботой лечащих врачей.
Через 48 часов
Гарфилду, казалось, стало лучше, но проблемой оставалась пуля, которую не
удалось обнаружить и извлечь. Положение ухудшалось. Но почему? Не от того ли,
что врачи, а у постели больного их собралась целый взвод в количестве
шестнадцати человек, избрали не совсем адекватные способы лечения.
 |
Джеймс
Гарфилд на смертном одре в
окружении эскулапов
|
Прикованного к постели
в Белом Доме президента, обильно кормили, поили виски и шампанским, что
вызывало сильнейшую рвоту. Доктора верили, что таким способом им удастся
вывести токсины из крови больного. Это при том, что в жарком августе болота,
окружавшие президентскую резиденцию, поддерживали большую влажность воздуха,
идеальную для развития инфекции. Рядом с президентом постоянно находилась его
супруга, так и не избавившаяся от малярии. Врачи считали мытье рук недостойным
профессионалов, уделом нежных дам, не говоря уже о стерилизации медицинских
инструментов. Один из лечащих врачей Гарфилда даже публично высказывался о
теории возникновения болезней из-за микроорганизмов, наполняющих воздух, как о
«глупой и эксцентричной».
Стоит ли удивляться,
что в такой обстановке у пациента развился сепсис и тяжелейшее заражение?
Гарфилд перенес страшные страдания. Лечащий врач доктор Блисс орудовал в
раневом канале металлическим зондом. Анестезия не использовалась. После того
как зонд застрял между фрагментами раздробленного одиннадцатого ребра, Блисс с
большим трудом удалил зонд, причинив пациенту нестерпимую боль. Не оставляя
попыток обнаружить пулю, Блисс продолжал исследовать рану пальцем. Правда,
остается неясным, для чего ему понадобилось делать это, коль уж не помог даже
зонд. Не для того ли, чтобы свести президента в могилу?
Из-за резвившегося
заражения, было принято решение перевезти Гарфилда поездом в Нью-Джерси, в
коттедж на морском берегу. Было даже отдано распоряжение построить специальное
ответвление от железнодорожных путей, с тем, чтобы проложить рельсы до самых
дверей коттеджа.
Однако вскоре после
переезда, температура Гарфилда поднялась. Врачи снова полезли в рану, которая у
тому времени их стараниями из чистой, размером в три дюйма, превратилась в
двенадцатидюймовую, сочащуюся гноем. Каждый из шестнадцати врачей хотел
заполучить пулю. Похоже, это превратилось в своеобразное соревнование. К
поискам даже приобщился известный изобретатель Джозеф Белл, который в короткие
сроки разработал специальный металлоискатель. Однако он нашел только пружины в
кровати, на которой лежал Гарфилд.
Предводитель команды
врачей Блисс в радужных тонах описывал отношение Гарфилда к происходящему. «В
то время, как известно, назрела необходимость вскрытия гнойного мешка. Когда
после консультации я проинформировал президента о намерении использовать нож,
он с неизменным радушием принял это. „Очень хорошо, — сказал он, — делайте, что
должны“. Без анестезии, без ропота и мышечных сокращений со стороны пациента
надрез был сделан. Он тихо поинтересовался о результатах работы, а потом
погрузился в мирный сон». Далее Блисс в пафосной манере рассуждал о том, каким
он парнем был, этот Гарфилд. Да он родился президентом!
Между тем, сердце
мужественного главы государства не выдержало упражнений врачей. Вечером 19
сентября 1881 г. он скончался от сердечного приступа.
Эскулапы во главе с
доктором Блиссом горевали недолго. Известен факт, что они потребовали у
Конгресса за свои услуги 80 тысяч долларов. Правда, всей суммы они так и не
получили — им заплатили лишь 10 тысяч.
Суд
над Чарли Гито и позвоночник президента
Обвинения в убийстве
были предъявлены Гито 8 октября. Прокурор Джордж Коркхилл, предугадывая
действия защиты, полагая, что она будет основываться на невменяемости
обвиняемого, поспешил сделать «предупредительный выстрел». Он выступил в
прессе, и заявил, что «Гито не больший псих, чем я сам. Парень просто хотел
развлечений, и он их получит». Дело Чарли Гито станет первым тщательно
задокументированным в США, в котором адвокаты пытались доказать, что обвиняемый
не понимал суть и последствия своих действий.
Команду защитников
представлял Джордж Сковил. Еще до начала процесса он представил судье Уолтеру
Коксу два основных пункта, на которых намеревалась основываться защита.
Во-первых, Гито был невменяем во время совершаемых им действий, во-вторых,
реальная причина смерти президента — ошибки лечащих врачей.
Стороне обвинения было
проще. Согласно действовавшим тогда правилам Макнафтона, обвинению лишь нужно
было доказать, что обвиняемый понимал, что совершал противоправные действия.
Судебный процесс
начался 14 ноября в уголовном суде Вашингтона. Собрать присяжных оказалось
непростым делом — большинство брали самоотвод. Все они были уверены в
виновности подсудимого. Чтобы набрать 12 человек, пришлось отсеять 175.
Свидетелей обвинения
представляли Государственный секретарь Блейн, главный лечащий врач президента
доктор Блисс, полицейские, арестовавшие Гито на вокзале. В качестве
вещественных доказательств, представлены письма Чарли, направленные им в адрес
Джеймса Гарфилда и Честера Артура. И что представляется совсем удивительным — в
зал суда доставили позвоночник президента Гарфилда, извлеченный из его трупа.
Врачи намеревались продемонстрировать присутствующим, что позвоночный столб был
поврежден пулей. Правда, удивление вызывает также и то обстоятельство, что, как
известно, пуля не повредила спинной мозг. Гарфилд не был парализован и умер по
иным причинам.
Кстати, после
демонстрации части скелета президента, в зале суда начались беспорядки, и Гито
пришлось вернуть обратно в тюрьму. По пути состоялось покушение, теперь уже на
Чарли. Какой-то подвыпивший фермер перекрыл дорогу конвойному экипажу и
разрядил в Гито свое ружье. Чарли повезло больше, чем Гарфилду — фермерская
пуля лишь испортила его пальто.
Примечательно, что это
было не первое покушение на жизнь Чарли Гито. Месяцем ранее в него стрелял
тюремный надзиратель Уильям Мэйсон. Несмотря на промах, Мейсона приговорили к
восьми годам заключения. Впоследствии был даже создан фонд в его поддержку.
Пожертвования поступали на протяжении нескольких лет, но правосудие было неумолимо
и Мэйсон оставался в тюрьме на протяжении многих лет после казни самого Чарли
Гито.
Между тем, в зале суда
Гито представлял себя «агентом божественного провидения». Казалось, это
неплохая тактика, призванная усомниться в его вменяемости, но обвинители не
сидели сложа руки и представили дело таким образом, что фактически невменяемый
Гито, был вменяем в период подготовки к преступлению и в момент его совершения.
Прокуроры спрашивали
Чарли: «Вы слышали про заповедь, которая гласит: «Не убий?» Обвиняемый отвечал:
«Божий закон бьет любой писанный. Я — человек судьбы, как Христос, апостол
Павел и Мартин Лютер».
Кроме адвокатов, Гито,
в основном, защищали психиатры. В суде выступал, например, доктор Джеймс
Кинарн. Он основывался на свидетельствах сестры и отца Чарли, которые
отзывались о своем родственнике, как о человеке тревожном и беспокойном. Кинарн
рассказал суду, что невменяемый человек не всегда страдает маниями или
видениями, нередко болезнь протекает скрытым образом. Но утверждение Кинарна о
том что, по его мнению, каждый пятый человек на земле страдает теми или иными
психическими расстройствами, позволило его оппонентам вызвать недоверие к
показаниям.
Заявление же другого
специалиста по нервным болезням о том, что у него нет сомнений в психическом
заболевании Чарли Гито, были легко скомпрометированы стороной обвинения, после
того как выяснилось, что этот специалист по образованию ветеринар. Ссылки же на
то, что он обладает большим опытом работы в заведениях для умалишенных, никого
не убедили.
Интересно, что и со
стороны обвинения также выступали психиатры. Только эти уже доказывали
совершенно обратное — юридически Гито не может считаться психически больным, и
соответственно должен нести ответственность за свои действия. Так, доктор Джон
Грей, суперинтендант нью-йоркской клиники для страдающих психическими
расстройствами и редактор самого авторитетного в Америке журнала о психиатрии,
поведал, что Чарли Гито, конечно же, человек «разложившийся морально», но не
психически больной. Гито тщательно планировал преступление, проявлял здравый
расчет и рациональность.
Аргументы защиты о
виновности врачей рассматривались в прениях. Представленные Сколвилом эксперты
указывали на то, что пуля не задела жизненно важных органов и застряла в мягких
тканях. Лечащие доктора проявили непрофессионализм, проводя розыски пули в
неверном месте. Интересно замечание и самого Гито. Он поддерживал мнение о
виновности врачей, но со свойственным ему своеобразием: «Бог понимал, что нация
должна подготовиться к смене власти, поэтому мудро передал докторам завершить
начатое мной». В ответ прокурор Дэвидж сказал, что не стоит слушать бредовые
заявления о «божественном давлении», потому что единственное давление, которое
суждено испытать Гито, «это давление веревки на его шею».
В общем-то, к тому все
и шло. 25 января 1882 года после часового совещания присяжные вынесли вердикт.
Чарльз Гито был признан виновным и приговорен к смерти через повешенье.
Казнь
Чарли Гито — «к Господу иду я!»
Казнь была назначена на
30 июня 1882 г. — за два дня до годовщины покушения. Гито просил охрану
доставить в камеру все те розы, которые приносили его сторонники к воротам
тюрьмы. Но приносить было нечего. Розы цвели только в его фантазиях.
Он несколько раз
обращался к действующему президенту Честеру Артуру с просьбой о помиловании.
Ответа смертник не получил, но Артур выступил публично, заявив, что не намерен
вмешиваться в его судьбу. Чарли написал еще одно, последнее письмо президенту,
в котором он проклял Артура.
Чарли ничего не
оставалось, как устроить из своей казни последнее шоу. Он хотел явиться на
эшафот в белом одеянии, чтобы быть похожим на распятого Христа. Но позднее все
же передумал, решив, что его примут за психа.
30 июня настроение
Гито, по-видимому, смирившегося со своей судьбой, было приподнятым. Когда
ранним утром его вели к виселице через лес, по воспоминаниям очевидцев, он
пританцовывал и напевал. Уже на эшафоте, в качестве исполнения последнего
желания приговоренного к смерти, он прочел стихи собственного сочинения: «К
Господу иду я! Я так рад! К Господу иду я! Славься, Аллилуя!»
Вероятно, нельзя
оспаривать виновность Гито. Он желал смерти президента и стрелял в него. Однако
смерть Гарфилда наступила в результате халатности, попустительства и преступных
ошибок его врачей. Существовал ли заговор? Да. Но скорее, это был заговор
невежества против прогресса и науки, а Гарфилд, несмотря на свой высокий пост,
стал его жертвой.