 |
Сергей
Нилус*
загадочным образом считал себя истинно
верующим
православным и ярым антисемитом.
Фото:
wikimedia
|
Мне довелось несколько лет подряд проработать в интереснейшем израильском академическом учреждении – исследовательском Центре восточно-европейского еврейства при Иерусалимском университете. Созданный усилиями покойного профессора Шмуэля Эттингера и расположившийся в цокольном этаже одного из университетских зданий, Центр неофициально так и назывался – «подвал Эттингера». Одной из жемчужин Центра была богатейшая библиотека, где я и проводил свое рабочее время, сидя в закутке-боксе за гигантским столом, заваленным журналами и книгами. Сослуживцы, не лишенные чувства юмора, так меня и прозвали – в шутку, конечно: «столоначальник».
Над моим столом красовались плакаты поучительно-легкомысленного содержания: «Книга – вместо водки», «Слово – мельхиор, а молчание – дутое золото». Не последнее место на стене занимала художественно выполненная цитата из Шмакова:
«Или вот ещё “русская скульптура”. Кто ея творцы? Антокольский, Гинзбург, Аронсон, Бернштам, Синаев-Бернштейн... Русскому человеку хоть с моста в воду».
Подборку венчало меткое замечание в мой адрес:
«Каждый Савка – кузнец своего несчастья».
Чуть в стороне, на видном месте, висел портрет благообразного старца с роскошной бородой и шишковатым сократовским лбом. Глядя на портрет, посетители дивились:
_______________«Зачем тебе, Савва, понадобился тут Карл Маркс?» «Это не Карл Маркс, – давал я справку, – это Сергей Нилус*».
__________________
Двойником бородатого автора «Коммунистического манифеста», действительно, был не менее бородатый редактор и издатель манифеста антисемитов – «Протоколов Сионских мудрецов».
О Сергее Нилусе написано куда больше слов, чем те, из которых составлены сами «протоколы». А что известно о биографии семьи Нилусов, об атмосфере, царившей среди не столь многочисленных представителей этой редкой фамилии? На этот вопрос я и постараюсь ответить.
Этимология слова «Нилус», вероятно, восходит к древнегреческому названию реки Нил. Возможно, и имя «Нил» (например, Нил Сорский) производное от «Нилус».
Граф А. дю-Шайла утверждал со слов самого Сергея Александровича, «героя» этих заметок, что род русских Нилусов происходит от военнопленного шведа, попавшего в плен во время русско-шведской войны при Петре Великом.
Полтавская битва подарила России немало людей, чьи семена взошли впоследствии действительно ярким цветом: генералы Армфельдт и Бистром, фельдмаршал Маннергейм, адмиралы Вильгельмс Адлерстолле и Иван Крузенштерн, путешественники, генералы и знатоки истории искусства бароны Врангели.
Женат я на русской. Мой сын русский парень.Я есть православный. Я веником парен!
говорит поэт Леонид Мартынов в стихотворении «Пленный швед» устами одного из шведских солдат, плененных русскими.
Примерно то же самое мог бы сказать о себе отец будущего издателя «Протоколов Сионских мудрецов» титулярный советник Александр Петрович Нилус, владевший в Мценском уезде имением и двумя сотнями крепостных: «Женат я на русской».
Примерно то же самое мог бы сказать о себе отец будущего издателя «Протоколов Сионских мудрецов» титулярный советник Александр Петрович Нилус, владевший в Мценском уезде имением и двумя сотнями крепостных: «Женат я на русской».
Мать знаменитого антисемита ведет свое происхождение от Малюты Скуратова; отсюда, возможно, безоговорочное преклонение Нилуса перед русской стариной, славословия в адрес свирепого Иоанна Грозного и защита крепостного права как государственной институции.
Некоторые исследователи видят в такой фанатичной приверженности Нилуса неоднозначным, а то и сомнительным ценностям отклонение от психических норм. Родство с кровожадным Малютой, оказавшее определенное влияние на характер Нилуса, не оспаривается: оно зафиксировано и на принадлежавшей матери Сергея старинной фамильной иконе, бережно хранимой и передававшейся из поколение в поколение.
Родной же брат скандально знаменитого Сергея – председатель московского окружного суда Дмитрий Александрович Нилус – был человеком вполне разумным и уравновешенным. В родстве с древним злодеем он видел не более чем неприятную случайность, а брата Сергея, с которым не ладил всю сознательную жизнь, считал попросту сумасшедшим. В истории Дмитрий Александрович остался как тот, кто провел известный судебный процесс над революционером Бауманом.
Был в роду Нилусов и известный артист, выступавший на сцене Александринки под псевдонимом «Нильский» (1841–1899). Ему же принадлежит книга воспоминаний «Закулисная хроника», содержащая множество забавных историй из театральной жизни тех времен. Александру Нильскому обязана своим дебютом на Александринской сцене знаменитая М.Г. Савина. Косвенную связь со Скандинавией можно усмотреть в том, что Нильский некоторое время был антрепренером русского театра в Гельсингфорсе.
Наиболее известным – помимо антисемита – представителем рода явился артиллерийский генерал Богдан Нилус.
Некоторые исследователи видят в такой фанатичной приверженности Нилуса неоднозначным, а то и сомнительным ценностям отклонение от психических норм. Родство с кровожадным Малютой, оказавшее определенное влияние на характер Нилуса, не оспаривается: оно зафиксировано и на принадлежавшей матери Сергея старинной фамильной иконе, бережно хранимой и передававшейся из поколение в поколение.
Родной же брат скандально знаменитого Сергея – председатель московского окружного суда Дмитрий Александрович Нилус – был человеком вполне разумным и уравновешенным. В родстве с древним злодеем он видел не более чем неприятную случайность, а брата Сергея, с которым не ладил всю сознательную жизнь, считал попросту сумасшедшим. В истории Дмитрий Александрович остался как тот, кто провел известный судебный процесс над революционером Бауманом.
Был в роду Нилусов и известный артист, выступавший на сцене Александринки под псевдонимом «Нильский» (1841–1899). Ему же принадлежит книга воспоминаний «Закулисная хроника», содержащая множество забавных историй из театральной жизни тех времен. Александру Нильскому обязана своим дебютом на Александринской сцене знаменитая М.Г. Савина. Косвенную связь со Скандинавией можно усмотреть в том, что Нильский некоторое время был антрепренером русского театра в Гельсингфорсе.
Наиболее известным – помимо антисемита – представителем рода явился артиллерийский генерал Богдан Нилус.
«...почтенный друг мой Нилус, – пишет в своих воспоминаниях Ф. Вигель, – в генеральском мундире, покрытый ранами и крестами русскими и иностранными, окончил достославный поход 1812-1813 и 14 годов, бывши везде примером храбрости. Прослужив еще несколько лет и женившись, он нашел успокоение в окрестностях Одессы, и император Александр, сохранив ему все содержание, дал бессрочный отпуск».
Примечательно, что тот же Вигель называет его в воспоминаниях «немец».
Наибольший интерес для нас представляет, однако, Петр Александрович Нилус (1869-1943), живописец и писатель, которого исследователь «Протоколов» оберштурмбанфюрер СС Грегор Шварц-Бостунич уверенно называет родственником антисемита. Друг Куприна и Бунина, член товарищества художников-передвижников Петр Нилус представлен своими живописными работами в Третьяковской галерее. Как литератор Петр Нилус не снискал успеха на Западе, куда он бежал от большевиков после революции. Англичане, издавшие «Протоколы Сионских мудрецов», пытались найти его в Сербии в 1921 году, ошибочно полагая, что он и есть «тот самый Нилус». Ошиблись не только англичане: престарелый Репин писал Куприну из Финляндии: «За Петра Алекс. Нилуса радуюсь. В Париже нам редко кому счастливится. Как бы я желал прочитать нашумевшие его книги». Речь тут явно идет о скандальной славе Сергея Нилуса.
В эпистолярном жанре Петру Нилусу повезло больше, чем в сугубо литературном. Известна его переписка с Иваном Буниным, с которым он познакомился и подружился в 1898 году в Одессе; сохранилось свыше ста писем Петра Александровича к Ивану Алексеевичу. В первые тяжкие годы эмиграции в одном доме в Париже жили Бунины, Куприны, Нилусы.
Сын полтавского помещика, внук генерала – героя Отечественной войны 1812 года Петр Нилус соединил свою жизнь с женщиной по имени Берта Соломоновна; вряд ли могут возникнуть сомнения по поводу ее национального происхождения.
Стоит отметить, что Петр Александрович принимал еврейские проблемы достаточно близко к сердцу. В 1906 году он принял участие в литературно-художественном сборнике «В пользу еврейских детей, осиротевших во время октябрьского погрома в Одессе» – вместе с Корнеем Чуковским, Семеном Юшкевичем и другими.
Сохранилась интересная запись в дневнике Ивана Бунина во время его путешествия по Святой земле в 1907 году:
Наибольший интерес для нас представляет, однако, Петр Александрович Нилус (1869-1943), живописец и писатель, которого исследователь «Протоколов» оберштурмбанфюрер СС Грегор Шварц-Бостунич уверенно называет родственником антисемита. Друг Куприна и Бунина, член товарищества художников-передвижников Петр Нилус представлен своими живописными работами в Третьяковской галерее. Как литератор Петр Нилус не снискал успеха на Западе, куда он бежал от большевиков после революции. Англичане, издавшие «Протоколы Сионских мудрецов», пытались найти его в Сербии в 1921 году, ошибочно полагая, что он и есть «тот самый Нилус». Ошиблись не только англичане: престарелый Репин писал Куприну из Финляндии: «За Петра Алекс. Нилуса радуюсь. В Париже нам редко кому счастливится. Как бы я желал прочитать нашумевшие его книги». Речь тут явно идет о скандальной славе Сергея Нилуса.
В эпистолярном жанре Петру Нилусу повезло больше, чем в сугубо литературном. Известна его переписка с Иваном Буниным, с которым он познакомился и подружился в 1898 году в Одессе; сохранилось свыше ста писем Петра Александровича к Ивану Алексеевичу. В первые тяжкие годы эмиграции в одном доме в Париже жили Бунины, Куприны, Нилусы.
Сын полтавского помещика, внук генерала – героя Отечественной войны 1812 года Петр Нилус соединил свою жизнь с женщиной по имени Берта Соломоновна; вряд ли могут возникнуть сомнения по поводу ее национального происхождения.
Стоит отметить, что Петр Александрович принимал еврейские проблемы достаточно близко к сердцу. В 1906 году он принял участие в литературно-художественном сборнике «В пользу еврейских детей, осиротевших во время октябрьского погрома в Одессе» – вместе с Корнеем Чуковским, Семеном Юшкевичем и другими.
Сохранилась интересная запись в дневнике Ивана Бунина во время его путешествия по Святой земле в 1907 году:
«Капернаум. Жарко, сухо, очаровательно. У берега олеандры. Развалины синагоги. Раскопки... Из Капернаума в Табху, на лодке же. Из гребцов один молодой красавец, другой похож на Петра Ал. в валеной ермолке».
Бунину показалось, что его друг Нилус похож на семита. Дочь Куприна видела лицо Нилуса в несколько ином ракурсе:
«...широкое, калмыцкое, всегда немного загорелое, как у капитана дальнего плавания».
Почти как у самого Куприна, в жилах которого текла и татарская кровь.
 |
Ранние издания
«Протоколов
сионских мудрецов».
Коллекция
С. Дудакова, Иерусалим.
|
После октября 17-го,
при советской власти, судьба редактора и издателя «Протоколов Сионских
мудрецов» – фальшивки, зловоние которой превзошло и «Мою борьбу» Адольфа
Гитлера, – сложилась удивительно.
Мракобес и черносотенец, скитаясь по городам
и весям России, четырежды арестовывался – и каждый раз его отпускали на все
четыре стороны.
Нельзя исключить, что «всезнающие органы», в составе которых
было немало евреев, просто не знали, с кем они имеют дело... Так или иначе, но
Сергея Нилуса чекисты задерживали как «подозрительное лицо» без определенных
занятий и к тому же туманного социального происхождения.
Можно допустить и
иное: при «власти пролетариата» Нилус совсем утратил способность трезво
мыслить, а в 20-е годы советская власть тихих сумасшедших еще не сажала надолго
и не расстреливала.
С апреля 1926 по май 1928 года Нилус жил в провинциальном Чернигове. Там его и арестовали в четвертый раз, увезли в Киев – и снова выпустили. В Чернигове должно было сохраниться «Дело» Сергея Нилуса – и какого же было мое удивление, когда мне стало известно, что никаких следов «дела» не сохранилось: неизвестно кто, когда и зачем изъял его из архива. Во всяком случае, в двухтомном труде «Неизвестный Нилус» (Москва, 1995) ссылок на него нет.
Мои труды по розыску черниговского «дела» не обернулись, однако, пустыми хлопотами: я обнаружил однофамильца знаменитого антисемита – еврея Боруха-Мордуха Нилуса, жителя местечка Чернин Жукинской волости Остерского уезда.
В связи с тем, что все имущество Боруха-Мордуха Нилуса – дом, склад сырого леса и бакалейная лавка – сгорело дотла во время пожара 19 июня 1897 года, погорелец – вдовец с шестью детьми на руках – обращался к властям с просьбой разрешить ему перебраться с пожарища в одно из соседних местечек.
Еврейский Нилус ссылается при этом на свою незапятнанную репутацию – всем известно, по его словам, что он «не эксплуататор, как принято считать нас, евреев, а человек, живущий личным честным трудом».
Законы для черты оседлости были, однако же, суровы: даже из местечка в местечко евреям возбранялось перебираться по собственному желанию и усмотрению. Власть не задержалась с ответом несчастному Нилусу, его слезное ходатайство было «оставлено без удовлетворения в силу Закона от 3 мая 1882 года». Более того: обнищавший Борух Нилус принуждался оплатить две гербовые марки, каждая достоинством в 80 копеек, и расписаться в том, что он уведомлен об отказе в его прошении – на тот случай, если он все же куда-нибудь переселится. А в случае такого дерзкого самоуправства Империя будет преследовать его на основании не только действующего законодательства, но и собственноручной расписки просителя, лишавшей его возможности сослаться на совершенное неведение.
Вряд ли Борух-Мордух Нилус слышал когда-нибудь о Сергее Александровиче Нилусе. Оба они давным-давно ушли из этого мира, их потомки рассеяны по свету. Но злые семена, посеянные почти век назад «тем самым Нилусом», по сей день дают ядовитые всходы, и неведомо, когда удастся их выполоть, и удастся ли вообще.
Савва Дудаков, "ЛЕХАИМ"
Мои труды по розыску черниговского «дела» не обернулись, однако, пустыми хлопотами: я обнаружил однофамильца знаменитого антисемита – еврея Боруха-Мордуха Нилуса, жителя местечка Чернин Жукинской волости Остерского уезда.
В связи с тем, что все имущество Боруха-Мордуха Нилуса – дом, склад сырого леса и бакалейная лавка – сгорело дотла во время пожара 19 июня 1897 года, погорелец – вдовец с шестью детьми на руках – обращался к властям с просьбой разрешить ему перебраться с пожарища в одно из соседних местечек.
Еврейский Нилус ссылается при этом на свою незапятнанную репутацию – всем известно, по его словам, что он «не эксплуататор, как принято считать нас, евреев, а человек, живущий личным честным трудом».
Законы для черты оседлости были, однако же, суровы: даже из местечка в местечко евреям возбранялось перебираться по собственному желанию и усмотрению. Власть не задержалась с ответом несчастному Нилусу, его слезное ходатайство было «оставлено без удовлетворения в силу Закона от 3 мая 1882 года». Более того: обнищавший Борух Нилус принуждался оплатить две гербовые марки, каждая достоинством в 80 копеек, и расписаться в том, что он уведомлен об отказе в его прошении – на тот случай, если он все же куда-нибудь переселится. А в случае такого дерзкого самоуправства Империя будет преследовать его на основании не только действующего законодательства, но и собственноручной расписки просителя, лишавшей его возможности сослаться на совершенное неведение.
Вряд ли Борух-Мордух Нилус слышал когда-нибудь о Сергее Александровиче Нилусе. Оба они давным-давно ушли из этого мира, их потомки рассеяны по свету. Но злые семена, посеянные почти век назад «тем самым Нилусом», по сей день дают ядовитые всходы, и неведомо, когда удастся их выполоть, и удастся ли вообще.
Савва Дудаков, "ЛЕХАИМ"