Ханс
Бальдунг Грин. Святое семейство со св. Анной. 1511 год
British
Museum
|
Младенец-мужчина
На гравюре Ханса Бальдунга Грина мы видим хорошо знакомых персонажей: младенца Иисуса, Деву Марию, ее мать св. Анну и св. Иосифа, мужа Марии. Но происходит что-то странное. Мария держит Иисуса на коленях, а Анна, под взглядом Иосифа, наклонившись, дотрагивается до гениталий ребенка.
Искусствоведы объясняют происходящее на гравюре как «бытовую сценку» или магический обряд. Но для чего художнику изображать подобные медицинские осмотры, когда речь идет не о простом ребенке, а о новорожденном Спасителе? Зачем показывать Святое семейство во власти суеверий?
Средневековые люди были гораздо более откровенны в обсуждении сексуальных вопросов, чем это сегодня нам представляется. В частности, они прекрасно понимали, что уж если Иисус воплотился именно в мужском, а не в женском теле, то это влечет за собой определенные вопросы: был ли он в полном смысле слова мужчиной? Испытывал ли он желание? Оставался ли девственником? Мог ли стать отцом?
Искусство не остается в стороне от этих сомнений. Сцена, где кто-то рассматривает гениталии маленького Иисуса, — это вовсе не плод извращенного воображения Бальдунга Грина. Его гравюра — лишь одно из многих произведений, в которых создатели стремились подчеркнуть пол Божественного младенца.
Искусствоведы объясняют происходящее на гравюре как «бытовую сценку» или магический обряд. Но для чего художнику изображать подобные медицинские осмотры, когда речь идет не о простом ребенке, а о новорожденном Спасителе? Зачем показывать Святое семейство во власти суеверий?
Средневековые люди были гораздо более откровенны в обсуждении сексуальных вопросов, чем это сегодня нам представляется. В частности, они прекрасно понимали, что уж если Иисус воплотился именно в мужском, а не в женском теле, то это влечет за собой определенные вопросы: был ли он в полном смысле слова мужчиной? Испытывал ли он желание? Оставался ли девственником? Мог ли стать отцом?
Искусство не остается в стороне от этих сомнений. Сцена, где кто-то рассматривает гениталии маленького Иисуса, — это вовсе не плод извращенного воображения Бальдунга Грина. Его гравюра — лишь одно из многих произведений, в которых создатели стремились подчеркнуть пол Божественного младенца.
Христос как человек
Дуччо
ди Буонинсенья. Мадонна Креволе. 1283–1284 годы
На Младенце
прозрачный хитон.
Но пока
Он целомудренно прикрыт более темным плащом.
Museo
dell’Opera del Duomo
|
В 1983 году американский профессор Лео Стейнберг опубликовал книгу с интригующим названием «Сексуальность Христа в искусстве Возрождения и в современном забвении». В ней он обратил внимание читателей на то, что было всем давно известно, но так привычно, что никто уже и не замечал: после 1260 года в Италии художники начинают раздевать младенца Иисуса. Одни поднимают полы его одеяния, чтобы показать ножки, другие облачают мальчика в прозрачный хитон или полностью открывают его торс. К началу XV века голый младенец, как в сцене Рождества, так и на изображениях, где мать держит его на руках, становится самым обычным делом. Но это еще не все — со второй половины того же столетия в европейском искусстве появляется масса приемов, которые были призваны направить внимание зрителя на половые органы маленького Иисуса. В византийском искусстве из всего этого можно увидеть лишь обнаженные руки и ноги младенца, да и то крайне редко.
Художники были изобретательны: то вдруг, по неясной причине, приподнимается туника младенца, то внезапно заканчивается его хитон. Иисус может сам приоткрывать покрывало или свою одежду, чтобы показать нам, что он именно мальчик, а не бесполое существо. Порой в этом ему помогает мать, Дева Мария. Иногда же, наоборот, она прикрывает гениталии сына, но этот жест все равно привлекает взгляд зрителя к определенным частям тела.
Хотя маленьких детей в Средневековье, так же, как и сегодня, часто (особенно летом) оставляли голыми, количество обнаженных младенцев Иисусов в европейском искусстве XIV–XVI веков слишком велико, чтобы подобный мотив можно было объяснить простым наблюдением за реальностью. Художники изображают далеко не все, что наблюдают, — они могут выбирать. Так, ни на одном средневековом образе мы не увидим, как младенец Иисус ползает, хотя младенцы обычно передвигаются именно так, и никто никогда не видел в этом ничего дурного.
Потому истоки изображений нагого младенца Христа, вероятно, следует искать не в быте, а в богословии. Возможно, популярности таких образов способствовала проповедь францисканцев — ордена, который был невероятно влиятелен в XIV–XV веках. Они непрестанно подчеркивали, что Христос был не только Богом, но и человеком, а их лозунгом были слова nudus sequi nudum Christum — «нагим следуй за нагим Христом».
В религиозной жизни позднего Средневековья на первый план выходит фигура страдающего Спасителя — человека, а уж только затем Бога. О человеческом во Христе постоянно говорили и богословские трактаты, предназначенные для ученых клириков, и тексты проповедей, обращенных к мирянам. Они напоминали о том, что путь к спасению каждого верующего был открыт крестной смертью Иисуса. Однако, чтобы умереть, Бог должен был полностью стать человеком. Потому художники стремились показать не только божественную, но и земную природу Христа, демонстрировали, что он, как и прочие люди, был наделен полом и способностью размножаться.
Связь смертности человека и его способности продолжать свой род неоднократно отмечалась христианскими богословами. Вечный Бог не подвержен смерти и не занимается размножением. Однако, вочеловечившись, он должен быть способен умереть и оставить потомство.
«Ведь когда праотцы наши согрешили в раю, они лишились бессмертия, дарованного им Богом, но Господь не пожелал за этот грех истребить все племя людское. Лишив мужчину бессмертия за его проступок, Он оставил ему мужскую силу для продолжения рода». Беда Достопочтенный. «Церковная история народа англов». Около 731 года
Конечно, до грехопадения Адам тоже мог иметь детей. Но эта способность приобрела решающее значение для сохранения и последующего спасения человечества лишь после того, как он был изгнан из рая. Иисус принимает именно падшую человеческую природу со всеми ее возможностями и ограничениями, и этим, вероятно, объясняются некоторые необычные детали в его изображениях. Конечно, он, в отличие от всех остальных людей, не запятнан первородным грехом. Но последствия его — плотское желание, боль и смерть — он добровольно принял.
Адам и Ева до грехопадения, до того как они стали смертны, были наги и не стеснялись своей наготы. Так же и Христос, свободный от первородного греха, может своей наготы не стыдиться. Если так, то часто встречающийся жест Мадонны, которая прикрывает рукой половые органы Иисуса, вероятно, был не уступкой благопристойности, а скорее попыткой матери защитить своего сына-человека от грядущих и неминуемых страданий и смерти. На некоторых изображениях сам младенец закрывает свои гениталии или касается их.
Сомневающиеся пастухи
Джулио Кловио. Часослов Фарнезе. Рим, 1546 год
Мадонна
специально раскрывает младенца,
чтобы
пастухи могли убедиться в том, что это мальчик.
The Morgan Library and Museum
|
Одна из самых известных женщин-мистиков позднего Средневековья — Бригитта Шведская (1303–1373). Среди ее многочисленных откровений было и видение Рождества, в котором подчеркивалось, как важно, что Христос вочеловечился именно в мужском теле. Как рассказывала Бригитта, пастухи, пришедшие поклониться Божественному младенцу, хотели узнать, кто родился, девочка или мальчик (ведь ангелы сказали им, что на свет появился спаситель мира, а не спасительница). Выяснив это, они удалились, славя Господа.
По свидетельству Евангелия от Луки (2:21), на восьмой день после Рождества Божественный младенец был обрезан, и «дали ему имя Иисус, нареченное ангелом прежде зачатия его во чреве». Уже в VI веке Церковь установила в честь этого события праздник Обрезания Господня (1 января), а богословы стали учить, что отсечение крайней плоти Иисуса было его первым «взносом» во искупление всех христиан от власти греха и смерти. Отцы Церкви утверждали, что, в отличие от других несмышленых младенцев, которые проходят обряд обрезания, Иисус в этот день впервые пролил кровь за людей добровольно; что он дал себя обрезать, дабы подать пример послушания Закону и — по словам Бернарда Клервоского (1090–1153) — чтобы получить на своем теле «доказательство истинного человечества». Таким образом, обрезание становилось первым шагом к Страстям Господним, началом жертвы.
По свидетельству Евангелия от Луки (2:21), на восьмой день после Рождества Божественный младенец был обрезан, и «дали ему имя Иисус, нареченное ангелом прежде зачатия его во чреве». Уже в VI веке Церковь установила в честь этого события праздник Обрезания Господня (1 января), а богословы стали учить, что отсечение крайней плоти Иисуса было его первым «взносом» во искупление всех христиан от власти греха и смерти. Отцы Церкви утверждали, что, в отличие от других несмышленых младенцев, которые проходят обряд обрезания, Иисус в этот день впервые пролил кровь за людей добровольно; что он дал себя обрезать, дабы подать пример послушания Закону и — по словам Бернарда Клервоского (1090–1153) — чтобы получить на своем теле «доказательство истинного человечества». Таким образом, обрезание становилось первым шагом к Страстям Господним, началом жертвы.
Столь активную роль Богоматери можно объяснить либо тем, что художники, представляя младенца, почти «автоматически» включали в кадр его мать (ведь кто-то должен его держать на руках), либо тем, что они (вместе с «консультантами»-богословами) ориентировались на сцену Распятия, в которой Мария всегда стояла у подножия креста. Первая жертва Христа изображалась по образцу последней.
Обручение с Богом
«Невестою же разумная тварь стала, когда Господь принял человеческую природу. О сладостная любовь Иисус! В знак того, что Ты взял ее в невесты, по прошествии восьми дней, во время святого Обрезания, Ты дал ей кольцо со сладостной и святейшей руки Твоей. Вы ведь знаете, моя досточтимая мать, что по прошествии восьми дней была взята плоть Его размером с ободок кольца; Бог начал с того, что выплатил нам залог, дабы мы имели твердую надежду на выплату сполна того, что получили на древе святейшего Креста, когда Супруг, непорочный Агнец, был принесен в жертву и обильно пролил кровь из всех членов тела Своего, коей смыл нечистоту и грехи невесты Своей, то есть рода человеческого. И заметьте: огонь божественной Любви дал нам не золотое кольцо, а кольцо Своей чистейшей плоти». Екатерина Сиенская. Письмо к Иоанне, королеве Неаполитанской, 4 августа 1375 года
Изображения, где Христу обрезают крайнюю плоть, демонстрируют связь искупления и маскулинности. Однако очень важно, что хотя Иисус был мужчиной, он, как и его мать, остался девственен. Но это была не девственность евнуха, а девственность — триумф над грехом, так же как воскресение — триумф над смертью. Удивляющие и даже шокирующие нас детали в иконографии младенца Иисуса могут иметь под собой вполне каноничное теологическое обоснование.
«Этот более совершенный Адам, Христос — более совершенный, потому что более чистый, — придя во плоти, дабы подать пример твоей немощи, предлагает тебе Себя во плоти, если только ты примешь Его, человека полностью девственного». Тертуллиан. «О единобрачии». Около 213 года
«Что же Господь, истина и свет, сделал пришедши [в мир]? Он, приняв плоть, сохранил ее нерастленною — в девстве». Мефодий Олимпийский. «Пир десяти дев». Конец II — начало III века
«Он [Христос] девственник от Девы, от неистленной неистленный. Поскольку мы люди и не можем подражать рождению Спасителя, будем подражать по крайней мере Его жизни… Когда уничтожается различие пола и мы совлекаемся ветхого человека и облекаемся в нового, тогда возрождаемся во Христа — девственника, который и рожден девственником и возрожден чрез девственницу». Иероним Стридонский. «Две книги против Иовиниана». Около 393 года
Неслучайно, что нагим Иисуса изображали не только в младенчестве, но и в смерти. Это, впрочем, требовало от художника большей смелости (ведь это уже нагота взрослого, а не младенца) и зачастую влекло за собой порицание публики.
Но вернемся к гравюре Бальдунга Грина. Перед нами воплощенный символ веры — Бог стал поистине человеком. Гарантом полного вочеловечивания становится св. Анна, бабушка Иисуса по плоти. Пока она ощупывает внука снизу, Иисус дотрагивается до подбородка матери. Этот почти незаметный жест для средневекового человека был наделен вполне конкретным значением. Но каким?
Но вернемся к гравюре Бальдунга Грина. Перед нами воплощенный символ веры — Бог стал поистине человеком. Гарантом полного вочеловечивания становится св. Анна, бабушка Иисуса по плоти. Пока она ощупывает внука снизу, Иисус дотрагивается до подбородка матери. Этот почти незаметный жест для средневекового человека был наделен вполне конкретным значением. Но каким?
Книга историков Сергея Зотова, Михаила Майзульса
и Дильшат Харман «Страдающее Средневековье».
Отрывок из главы «Тело Христово — мужское и женское»