Ученый-когнитивист Джим Дэвис объясняет, от чего зависит восприятие времени человеком и как места, в которых мы находимся, и вещи, которые мы делаем, искажают наше представление о нем.
Наши особенности восприятия времени могут привести к некоторым странным последствиям. Например, представьте, что ваш коллега говорит: «Следующее субботнее заседание было перенесено на два дня вперёд». Когда будет проходить встреча? Ответ можно предсказать, исходя из ваших отношений со временем. Если вы воспринимаете время, как текущее по направлению к вам, вы, скорее всего, скажете, что встреча будет проходить в четверг. Но если вы воспринимаете себя как человека, пробирающегося сквозь время, то вы, очевидно, ответите, что встреча перенесена на понедельник.
Это еще не все: то, как вы относитесь к времени, зависит от того, что вы делаете в данный момент. Если вы стоите в середине поезда, который едет, вы, скорее всего, используете метафору движущегося времени и скажете — четверг; но если вы уже сходите с поезда, вероятнее всего, вы решите, что встреча состоится в понедельник. У этого явления есть простое объяснение: если человек чего-то ждет, время течет по направлению к нему; если же нет, то время – это нечто, к чему он движется.
Другой способ влияния пространства на наши мысли о времени проявляется тогда, когда мы путешествуем по незнакомой территории. Вы никогда не задумывались, почему, когда вы путешествуете, во время обратной поездки кажется, что расстояние короче и дорога занимает меньше времени? Как отмечает Клодия Хэммонд в потрясающей книге «Искажённое время: особенности восприятия времени» (Time Warped: Unlocking the Mysteries of Time Perception), это происходит потому, что мы не знаем конкретной длины нашей дороги и оцениваем дистанцию, исходя из других сигналов — например, сколько новых воспоминаний мы получили. Когда мы отправляемся в какое-то новое место, поездка кажется дольше, чем на обратном пути, потому что мы видим кучу новых вещей. На обратном же пути мы просто распознаём ориентиры и не занимаемся кодированием новых воспоминаний, поэтому наш мозг оценивает, что время и пространство – короче. Это происходит во время автомобильных поездок – точно так же, как на небольших пространствах, таких как аэропорты и парки развлечений.
Еще один пример влияния пространства на время связан с тем, как мы привязываем его (время) к нашему телу. Как носители западной культуры мы привыкли думать, что прошлое находится позади, будущее — впереди. Это отражается даже в том, как мы говорим («Оглядываясь на свою жизнь …»; «Впереди у меня несколько дедлайнов…»).
Это также отражается в наших жестах — когда, например, мы помещаем руку перед собой, говоря о предстоящей дате. Однако в некоторых других культурах принято думать о прошлом, как о чем-то, что находится впереди. Например, носители языка Аймара из Анд делают жест вперед, когда речь идет о прошлом. Но больше всего поражает тот факт, что все, независимо от того, к какой культуре они принадлежат, думают о будущем как о «где-то»: люди говорят о времени и жестикулируют в разговоре о нём, как если бы оно находилось в пространстве.
Расположение вещей в пространстве также может повлиять на восприятие времени человеком. Если вы покажете людям лучи света, которые зажигаются по одному, они оценят, что время между каждой вспышкой дольше, если пространство между лучами больше. В науке этот феномен известен под названием «эффект каппа» («kappa effect»).
Наши пространственные метафоры времени также влияют на наше восприятие. В 2010 году Дэниел Казазанто, психолог из Университета Чикаго, запустили эксперимент, который показал, как «можно манипулировать с помощью образов на экране компьютера» оценкой длительности чего-либо носителями английского и испанского языков. Он опирался на тот факт, что носители английского языка говорят «долгое время» («a long time»), в то время как испанцы говорят «много времени» («a lot of time»). То есть англоговорящие люди склонны думать о времени, как о пространственной длине, в то время как носители испанского говорят о времени, как об объеме.
Казазанто предположил, что эти языковые различия не были исключительно внешними. Чтобы проверить, можно ли влиять на оценку продолжительности, он показывал своим респондентам либо линии, расположенные по всему экрану, либо заполненные контейнеры. В результате Казазанто обнаружил, что наблюдение за длинными линиями повлияло на ответы англоговорящих респондентов сильнее, чем наблюдение за заполненным контейнером – носители английского решили, что более длинная линия потребовала больше времени на своё оформление. Заполненный контейнер имел схожее влияние на испаноговорящих.
Эйнштейн показал, что пространство и время не являются принципиально различными аспектами природы. Так стоит ли удивляться тому, что оба этих явления взаимосвязаны в нашем сознании?