Российский кореевед С. О. Курбанов, холодный и рациональный в своей книге «История Кореи: с древности до начала XXI века», внезапно меняет тон, когда речь заходит о «феномене государства Силла»:
«Создаётся впечатление, как будто и поныне земля бывшего королевства Силла – юго-восток Корейского полуострова… – обладает какой-то «особенной силой». Многие политические лидеры, президенты Южной Кореи были выходцами из провинции Кёнсан, совпадающей по территории с королевством Силла периода Трёх государств. Самые распространённые корейские фамилии ведут своё начало из Силла».
Но для того, чтобы возвыситься, Силла нужно было дождаться удобного момента. И такой момент как будто представился, когда самое могущественное из Трёх государств, Когурё, попало в «полосу проблем».
К середине VI века Когурё продолжало оставаться сильнейшим из государств Корейского полуострова. Но тучи над ним уже начали сгущаться. То, что раньше служило причиной возвышения Когурё – близость к Китаю, – теперь превращалось в серьёзную проблему. В 530-е годы в Китае начались внутренние раздоры, переросшие в войну между двумя наследниками государства Вэй. На границах с Когурё стало очень неспокойно.
Беды Когурё
К середине VI века Когурё продолжало оставаться сильнейшим из государств Корейского полуострова. Но тучи над ним уже начали сгущаться. То, что раньше служило причиной возвышения Когурё – близость к Китаю, – теперь превращалось в серьёзную проблему. В 530-е годы в Китае начались внутренние раздоры, переросшие в войну между двумя наследниками государства Вэй. На границах с Когурё стало очень неспокойно.
 |
Книга «Самгук саги»:
летописи Трёх государств,
составленные историком Ким Бусиком
в середине XII века
|
В 552 году образовался Тюркский каганат (см.
Тюркский каганат и миграции тюрков на запад), и именно он стал преобладающей силой в Великой Степи к северу от Китая. Тюрки и их маньчжурские союзники, которые известны в Корее под названием «кидань» и «мохэ» («мальгаль»), начали тревожить Когурё набегами. Только в самом конце VI века династия Суй смогла объединить под своей властью весь Китай и разгромить тюрок. Но совершенно очевидно, что у Когурё теперь не хватало ресурсов для активной внешней политики – ему пришлось перейти к обороне.
В «Летописях Когурё» под 551 годом сообщается:
В «Летописях Когурё» под 551 годом сообщается:
«Осенью, в девятом месяце, пришли торки и осадили крепость Синсон, не смогли взять её и перенесли удар на крепость Пэгам. Ван отправил во главе десятитысячного войска военачальника Ко Хыля, он отразил удар и разбил их, убил или захватил более тысячи человек. В это время напали войска Силла, захватили десять крепостей».
Как видим, Силла удачно пользовалось слабостью соседа. Под «торками» китайские и корейские источники подразумевали древних тюрков. В своих набегах они уже достигали южных окраин Северо-Восточного Китая, которые, как помним, входили в состав государства Когурё. Нападение силлаской армии произошло под руководством военачальника Кочхильбу, в жизнеописании которого указывается, что им было взято десять уездов – видимо, расположенных к северу от современного перевала Чуннёна в верховьях реки Ханган.
По контрасту с Когурё его главный соперник – Пэкче – переживало пору расцвета. Пэкче отбивает у Когурё часть земель Ханганской долины, продвигается дальше, в долину реки Сомджинган (нынешняя провинция Северная Чолла). К концу своего правления, в 521 году, владыка Пэкче Мурён-ван не без оснований гордо заявляет, что Пэкче «вновь стало сильным государством».
С его сыном, государем Соном, правившим в 523–524 гг., Пэкче входит в период расцвета. Захватив к 530-м годам практически весь торговый путь по реке Сомджинган, Сон-ван установил тесные контакты с Японией. На острова отправляются из Пэкче специалисты по технике, медицине, астрономии, конфуцианским канонам – словом, люди Пэкче несут в будущую Страну Восходящего Солнца цивилизацию и культуру. Естественно, вся эта культурная миссия проводилась Сон-ваном не просто так: ему требовалась японская военная помощь для борьбы с Когурё, и в первую очередь – для того, чтобы вернуть под власть Пэкче долину реки Ханган.
Силла в долине реки Ханган
По контрасту с Когурё его главный соперник – Пэкче – переживало пору расцвета. Пэкче отбивает у Когурё часть земель Ханганской долины, продвигается дальше, в долину реки Сомджинган (нынешняя провинция Северная Чолла). К концу своего правления, в 521 году, владыка Пэкче Мурён-ван не без оснований гордо заявляет, что Пэкче «вновь стало сильным государством».
С его сыном, государем Соном, правившим в 523–524 гг., Пэкче входит в период расцвета. Захватив к 530-м годам практически весь торговый путь по реке Сомджинган, Сон-ван установил тесные контакты с Японией. На острова отправляются из Пэкче специалисты по технике, медицине, астрономии, конфуцианским канонам – словом, люди Пэкче несут в будущую Страну Восходящего Солнца цивилизацию и культуру. Естественно, вся эта культурная миссия проводилась Сон-ваном не просто так: ему требовалась японская военная помощь для борьбы с Когурё, и в первую очередь – для того, чтобы вернуть под власть Пэкче долину реки Ханган.
 |
Золотая диадема Мурён-вана
|
А что же Силла? В чём-чём, а в закулисных интригах государство Силла оказалось мастером. Внешне оставаясь союзником Пэкче, Силла постепенно и тайно вело с ним борьбу. Для Силла было важно не допустить продвижения Когурё на юг. Естественно, во всей этой политике Силла в первую очередь имело в виду собственные интересы, а вовсе не интересы союзника, Пэкче.
В ходе совместной акции Пэкче и Силла отняли у Когурё долину Хангана. Сразу же после этого Силла вероломно заключило тайный союз с Когурё и изгнало из желанной долины гарнизоны Пэкче. И тогда вся эта спорная территория превратилась в область, подвластную государству Силла. Её так и назвали – Синджу, или «новая область». Сон-ван, государь Пэкче, был разгневан свыше всякой меры. Возвращение долины Хангана он рассматривал как дело чести, поскольку эта территория считалась «колыбелью Пэкче».
Усилив свою армию союзниками из Японии, Сон-ван в 554 году напал на Силла. Под силлаской крепостью Квансансон (сейчас это город Окчхон) произошла решающая битва.
Войсками Силла командовал могущественный военный министр Исабу. Для Пэкче битва закончилась трагически: войска Силла разгромили их наголову, а сам Сон-ван попал в засаду и был убит. Более того, как сообщают японские источники, силласцы поручили обезглавить Сон-вана рабу – большего унижения придумать было нельзя. Долина Хангана окончательно перешла под власть государства Силла.
В ходе совместной акции Пэкче и Силла отняли у Когурё долину Хангана. Сразу же после этого Силла вероломно заключило тайный союз с Когурё и изгнало из желанной долины гарнизоны Пэкче. И тогда вся эта спорная территория превратилась в область, подвластную государству Силла. Её так и назвали – Синджу, или «новая область». Сон-ван, государь Пэкче, был разгневан свыше всякой меры. Возвращение долины Хангана он рассматривал как дело чести, поскольку эта территория считалась «колыбелью Пэкче».
Усилив свою армию союзниками из Японии, Сон-ван в 554 году напал на Силла. Под силлаской крепостью Квансансон (сейчас это город Окчхон) произошла решающая битва.
Войсками Силла командовал могущественный военный министр Исабу. Для Пэкче битва закончилась трагически: войска Силла разгромили их наголову, а сам Сон-ван попал в засаду и был убит. Более того, как сообщают японские источники, силласцы поручили обезглавить Сон-вана рабу – большего унижения придумать было нельзя. Долина Хангана окончательно перешла под власть государства Силла.
 |
Вид реки Ханган
|
Сон-ван совершил большую ошибку, понадеявшись на военную помощь Японии. У японцев просто не было реальных средств для эффективной помощи союзнику. Другой ошибкой государя Пэкче историки считают недооценку им военной мощи Силла.
Пэкче ещё не сдавалось: теперь оно искало поддержки у Китая, у династии Суй, которая в 589 году объединила Китай. У Пэкче оставалась надежда на то, что Суй разгромит своего ближайшего соседа, Когурё, и таким образом изменит ситуацию на полуострове. Но эта надежда оказалась тщетной: Когурё само разгромило войска династии Суй.
Реформы внутри страны, которые превратили наконец государство Силла в цивилизованное «королевство», связаны с именем государя Попхына, правившего в 514–540 гг. Государственный аппарат был при нём «китаизирован», а сам государь из «первого среди знатных» стал верховным властителем, который несовместим по престижу ни с кем из своих подданных. Подобно китайским владыкам, Попхын становится верховным распорядителем времени и провозглашает собственные девизы правления.
Для центральной власти важным моментом было распространение буддизма – религии, способной объединить страну. Старая родоплеменная религия Силла всё ещё оставалась очень влиятельной. В государстве поклонялись локальным божествам, а это противоречило идее божественности государя. Ведь получалось, что обожествлённые предки государя уравнивались с предками других знатных кланов – поскольку все они одинаково «спустились с неба»! Допустить такое было невозможно.
Того же требовала и внешняя политика: Когурё, Пэкче, Китай – все были буддистскими. Если бы Силла оставалась единственной небуддийской страной, то она неизбежно была бы обречена на второстепенное положение в дипломатической «иерархии». Аристократия, естественно, продолжала держаться за своих сошедших с небес предков. Трудно было согласиться с тезисом о том, что «монаху, достигшему просветления, даже небесные боги завидуют»!
В конце концов «странные бритоголовые люди в чужеземных одеждах» самовольно начали строительство буддийского храма в священном Лесу Небесного Зеркала. Произошло это в 527 году, к крайнему неудовольствию аристократии. Строителей схватили, и один из них, молодой человек из клана Пак, взял всю ответственность на себя. Он предложил, чтобы ему отрубили голову: если его смерть будет сопровождаться каким-либо чудом, то, стало быть, буддизм – истинная вера. И когда голова была отсечена, из шеи брызнула не кровь, а жидкость молочного цвета. Это и убедило аристократов принять буддизм как государственную религию. Во всяком случае, таково предание.
После смерти Попхына его преемник, государь Чинхын (540–579 гг.), продолжил реформы и, как уже рассказывалось выше, вместе со своим военачальником Исабу захватил долину реки Ханган, ключевой район Корейского полуострова.
Пэкче ещё не сдавалось: теперь оно искало поддержки у Китая, у династии Суй, которая в 589 году объединила Китай. У Пэкче оставалась надежда на то, что Суй разгромит своего ближайшего соседа, Когурё, и таким образом изменит ситуацию на полуострове. Но эта надежда оказалась тщетной: Когурё само разгромило войска династии Суй.
Подъём Силла
Реформы внутри страны, которые превратили наконец государство Силла в цивилизованное «королевство», связаны с именем государя Попхына, правившего в 514–540 гг. Государственный аппарат был при нём «китаизирован», а сам государь из «первого среди знатных» стал верховным властителем, который несовместим по престижу ни с кем из своих подданных. Подобно китайским владыкам, Попхын становится верховным распорядителем времени и провозглашает собственные девизы правления.
Для центральной власти важным моментом было распространение буддизма – религии, способной объединить страну. Старая родоплеменная религия Силла всё ещё оставалась очень влиятельной. В государстве поклонялись локальным божествам, а это противоречило идее божественности государя. Ведь получалось, что обожествлённые предки государя уравнивались с предками других знатных кланов – поскольку все они одинаково «спустились с неба»! Допустить такое было невозможно.
Того же требовала и внешняя политика: Когурё, Пэкче, Китай – все были буддистскими. Если бы Силла оставалась единственной небуддийской страной, то она неизбежно была бы обречена на второстепенное положение в дипломатической «иерархии». Аристократия, естественно, продолжала держаться за своих сошедших с небес предков. Трудно было согласиться с тезисом о том, что «монаху, достигшему просветления, даже небесные боги завидуют»!
В конце концов «странные бритоголовые люди в чужеземных одеждах» самовольно начали строительство буддийского храма в священном Лесу Небесного Зеркала. Произошло это в 527 году, к крайнему неудовольствию аристократии. Строителей схватили, и один из них, молодой человек из клана Пак, взял всю ответственность на себя. Он предложил, чтобы ему отрубили голову: если его смерть будет сопровождаться каким-либо чудом, то, стало быть, буддизм – истинная вера. И когда голова была отсечена, из шеи брызнула не кровь, а жидкость молочного цвета. Это и убедило аристократов принять буддизм как государственную религию. Во всяком случае, таково предание.
После смерти Попхына его преемник, государь Чинхын (540–579 гг.), продолжил реформы и, как уже рассказывалось выше, вместе со своим военачальником Исабу захватил долину реки Ханган, ключевой район Корейского полуострова.
 |
Каменный Будда около Кенджу, VII
век, государство Силла
|
Не довольствуясь этим, Исабу организовал поход на север, к побережью Японского моря. Когурё потеряло земли, где сейчас находятся современные провинции Канвон и Южная Хамгён. В результате всех этих действий Силла завладело большей частью земель полуострова. Когурё, впрочем, всё равно обладало большей площадью – но то были земли в Южной Маньчжурии, а не на Корейском полуострове.
Чинхын-ван поддерживал свой статус цивилизованного владыки. Он объезжал свои новые земли, знакомился с местной аристократией, узнавал условия жизни народа (и сколько можно здесь собрать налога), проводил обряды. У китайских буддистов он заимствовал представление об «идеальном государе», универсальном монархе, который объединяет мир на основе принципов справедливости и милосердия. Ну а если такому монарху и приходится проливать кровь, то к тому вынуждают его обстоятельства.
Чинхын организовал невиданные в Силла церемонии – например, провёл буддийскую поминальную службу по воинам, погибшим в боях с Пэкче в 572 году. Ну и, наконец, накануне кончины он сделался монахом. Так же поступила и его супруга. Идеальный монарх нового государства!
При Чинхыне в Силла появилась организация, само существование которой до сих пор волнует умы и становится темой для душераздирающих кинодрам – «институт» хваран, своеобразная школа молодых воинов-аристократов. Название этой организации переводится как «цветущая молодёжь» или, другой вариант, «цветочные мужи». Началось всё в 576 году, как сообщают «Летописи Силла»:
Чинхын-ван поддерживал свой статус цивилизованного владыки. Он объезжал свои новые земли, знакомился с местной аристократией, узнавал условия жизни народа (и сколько можно здесь собрать налога), проводил обряды. У китайских буддистов он заимствовал представление об «идеальном государе», универсальном монархе, который объединяет мир на основе принципов справедливости и милосердия. Ну а если такому монарху и приходится проливать кровь, то к тому вынуждают его обстоятельства.
Чинхын организовал невиданные в Силла церемонии – например, провёл буддийскую поминальную службу по воинам, погибшим в боях с Пэкче в 572 году. Ну и, наконец, накануне кончины он сделался монахом. Так же поступила и его супруга. Идеальный монарх нового государства!
«Юноши-цветы»
При Чинхыне в Силла появилась организация, само существование которой до сих пор волнует умы и становится темой для душераздирающих кинодрам – «институт» хваран, своеобразная школа молодых воинов-аристократов. Название этой организации переводится как «цветущая молодёжь» или, другой вариант, «цветочные мужи». Началось всё в 576 году, как сообщают «Летописи Силла»:
«Так как государь и его слуги страдали из-за незнания людей, решено было собрать молодых людей для совместных развлечений, чтобы можно было наблюдать за их поведением и затем соответственно отбирать их для использования на государственной службе… Государство стало отбирать мальчиков с красивой внешностью, наряжать и содержать их под названием хваран (цветущие юноши). Во множестве собиралась молодёжь, чтобы толковать о смысле веры, развлекаться пением и музыкой или совершать увеселительные прогулки по горам и рекам… Таким образом узнавали и пороки, и достоинства этих людей… Отсюда вышли мудрые министры и преданные слуги вана, и из них выдвинулись прекрасные полководцы и смелые воины…»Известно, что у хваранов были «Пять предписаний для повседневной жизни»:
- – верностью служи правителю;
- – сыновней почтительностью служи родителям;
- – доверием обретай друзей;
- – во время боя нет отступлений;
- – в убиении или оставлении живым есть выбор.
По роду деятельности организация хваранов была не военной, а, скорее, воспитательно-тренировочной с элементами военной подготовки. Возраст воспитанников определялся в 15–18 лет. Есть сведения, что у хваранов имелся обычай разрисовывать себе лицо. Это обыкновение объясняют либо стремлением быть похожим на женщину (имеются данные, что первыми хваранами были девушки или, по крайней мере, девушки изначально входили в их число), либо какими-то древними шаманскими практиками.
Как «военно-культурно-воспитательная организация» институт хваранов существовал со времени правления короля Чинхын-вана (540–575 гг.) до царствования королевы Чинсон-нёван (887–896 гг.). Вместе с гибелью королевства Силла исчез и институт хваранов.
Однако слово «хваран» употреблялось в корейском языке до конца XIX столетия, обозначая мужчин-шаманов, мужей шаманок или певцов и актеров. Любопытно отметить, что хваранов именовали «духами государства», или «людьми, наделёнными сверхъестественными дарованиями», поэтому «Историю хваранов» (не сохранилась) силланского историка Ким Дэ Муна называют также «Историей духов». Очевидно, в последние годы существования хвараны занимались в основном художественным искусством и мало внимания уделяли военной подготовке – это и отложилось в памяти народа.
Силла становится вассалом империи Суй в 594 году. Этот шаг также был направлен на то, чтобы расширить земельные владения. В последнее десятилетие VI века династия Суй готовила крупную экспедицию для уничтожения Когурё. Силла не могло упустить шанс в союзе с китайцами добить своего соперника. В случае успеха Силла захватило бы земли Когурё на Корейском полуострове. Как помним, большая часть владений Когурё находилась уже на территории Китая. На Ляодун Силла не претендовало – это был лакомый кусок для Суй.
А Когурё ещё не сдавалось. В самом конце VI века оно предприняло отчаянную попытку вернуть долину Хангана, отбив её у Силла. Закончилось дело трагически: армия была разбита, а знаменитый полководец Когурё Ондаль погиб в битве.
В летописях о нём рассказывается красивое предание. Любопытно также отметить, что история Ондаля легла в основу сюжета пьесы «Где и как мы встретимся» классика современной корейской литературы Чхе Ин Хуна. Но ещё любопытнее, что Ондаль стал героем фильма, снятого в Северной Корее в 1986 году. Как помним, именно Когурё ассоциируется с Северной Кореей (КНДР) – неудивительно, что герой Когурё стал героем патриотического фильма.
Ондаль жил в Когурё в правление вана Пхёнгана. Его лицо выглядело болезненным и старческим, что вызывало смех, но душа у него была чистой. Дом Ондаля был таким бедным, что он часто просил милостыню, чтобы накормить свою мать. В рваном платье и стоптанных башмаках ходил он по улицам города, и тогдашние люди, увидев его, принимали за дурака.
Младшая дочь вана Пхёнгана любила плакать, и государь подшучивал: «Ты всё время плачешь, прямо оглушила меня. Вот подрастёшь – не сможешь стать женой благородного мужа. Придётся выдать тебя за дурака Ондаля». Когда принцессе исполнилось шестнадцать, она объявила, что желает стать женой Ондаля, как обещал ей отец. Государь разгневался, и тогда принцесса ушла из дома, прихватив, впрочем, несколько десятков драгоценных браслетов.
Ондаль тоже не хотел этого брака, опасаясь гнева государя. Но принцесса продала браслеты, купила хорошую землю и, в конце концов, настояла на своём. А когда Ондаль одержал первую победу, ван с гордостью признал его своим родственником:
Елена Хаецкая
Как «военно-культурно-воспитательная организация» институт хваранов существовал со времени правления короля Чинхын-вана (540–575 гг.) до царствования королевы Чинсон-нёван (887–896 гг.). Вместе с гибелью королевства Силла исчез и институт хваранов.
Однако слово «хваран» употреблялось в корейском языке до конца XIX столетия, обозначая мужчин-шаманов, мужей шаманок или певцов и актеров. Любопытно отметить, что хваранов именовали «духами государства», или «людьми, наделёнными сверхъестественными дарованиями», поэтому «Историю хваранов» (не сохранилась) силланского историка Ким Дэ Муна называют также «Историей духов». Очевидно, в последние годы существования хвараны занимались в основном художественным искусством и мало внимания уделяли военной подготовке – это и отложилось в памяти народа.
Дальнейшие планы Силла
Силла становится вассалом империи Суй в 594 году. Этот шаг также был направлен на то, чтобы расширить земельные владения. В последнее десятилетие VI века династия Суй готовила крупную экспедицию для уничтожения Когурё. Силла не могло упустить шанс в союзе с китайцами добить своего соперника. В случае успеха Силла захватило бы земли Когурё на Корейском полуострове. Как помним, большая часть владений Когурё находилась уже на территории Китая. На Ляодун Силла не претендовало – это был лакомый кусок для Суй.
А Когурё ещё не сдавалось. В самом конце VI века оно предприняло отчаянную попытку вернуть долину Хангана, отбив её у Силла. Закончилось дело трагически: армия была разбита, а знаменитый полководец Когурё Ондаль погиб в битве.
 |
Комплекс гробниц Когурё,
расположенный на территории Китая и КНДР. Стал первым объектом на территории
Северной Кореи, включённым в список всемирного наследия ЮНЕСКО
|
В летописях о нём рассказывается красивое предание. Любопытно также отметить, что история Ондаля легла в основу сюжета пьесы «Где и как мы встретимся» классика современной корейской литературы Чхе Ин Хуна. Но ещё любопытнее, что Ондаль стал героем фильма, снятого в Северной Корее в 1986 году. Как помним, именно Когурё ассоциируется с Северной Кореей (КНДР) – неудивительно, что герой Когурё стал героем патриотического фильма.
Ондаль жил в Когурё в правление вана Пхёнгана. Его лицо выглядело болезненным и старческим, что вызывало смех, но душа у него была чистой. Дом Ондаля был таким бедным, что он часто просил милостыню, чтобы накормить свою мать. В рваном платье и стоптанных башмаках ходил он по улицам города, и тогдашние люди, увидев его, принимали за дурака.
Младшая дочь вана Пхёнгана любила плакать, и государь подшучивал: «Ты всё время плачешь, прямо оглушила меня. Вот подрастёшь – не сможешь стать женой благородного мужа. Придётся выдать тебя за дурака Ондаля». Когда принцессе исполнилось шестнадцать, она объявила, что желает стать женой Ондаля, как обещал ей отец. Государь разгневался, и тогда принцесса ушла из дома, прихватив, впрочем, несколько десятков драгоценных браслетов.
Ондаль тоже не хотел этого брака, опасаясь гнева государя. Но принцесса продала браслеты, купила хорошую землю и, в конце концов, настояла на своём. А когда Ондаль одержал первую победу, ван с гордостью признал его своим родственником:
«В это время император У-ди династии Поздняя Чжоу выслал армию, чтобы покорить Ляодун. Государь, командуя войском, развернул сражение на равнине у горы Ишань. Ондаль находился в авангарде и в стремительном бою обезглавил несколько десятков врагов. Воспользовавшись его успехом, вся армия решительно атаковала и одержала большую победу. Когда стали определять заслуги, единодушно признали первые за Ондалем. Государь с радостью восклицал: «Это мой зять!»
Этот эпизод как бы повисает в воздухе: историки расходятся во мнении, к какому реальному событию его отнести. В любом случае, сражение, позволившее Ондалю выдвинуться, произошло не позднее 581 года, когда династия Северная Чжоу (здесь названная Поздней Чжоу) прекратила своё существование. О гибели Ондаля – той самой отчаянной попытке отбить землю у Силла – рассказывается так:
«Когда на престол вступил ван Янган, Ондаль почтительно доложил: «Силла отторгло наши земли… и превратило в свои уезды и округа. Народ страдает и никак не может забыть государство своих отцов и матерей. Уповаю на то, что великий ван не сочтёт меня глупым и непочтительным и предоставит мне войско, чтобы за один поход я смог вернуть наши земли». …Выступив в поход, (Ондаль) сразился с войсками Силла у крепости Адансон, но был пронзён тучей стрел и погиб. Его хотели похоронить, но гроб нельзя было сдвинуть с места. Тогда пришла принцесса и, гладя руками гроб, проронила: «Вопрос о жизни и смерти уже решён. Увы! Пора расставаться!». И тогда гроб смогли поднять и предать земле. Великий ван, узнав об этом, сильно скорбел».У великого вана имелись все основания скорбеть: времена величия Когурё миновали.
Елена Хаецкая
_______________________
- Средневековая Корея: феномен разделённости
- Средневековая Корея: золотое королевство Силла
- Средневековая Корея: закат Когурё