 |
Пёрл Харт -
знаменитая грабительница дилижансов
|
30 мая 1899 года произошло одно из последних крупных вооруженных ограблений пассажирского дилижанса в истории Дикого Запада. По подозрению в соучастии была арестована 28-летняя Пёрл Харт. Для Америки того времени это было удивительно: подобные преступления совершали исключительно мужчины.
В октябре Харт бежала из тюрьмы, но ее быстро поймали и снова судили. В суде она упирала на то, что нуждалась в деньгах, чтобы повидаться с умирающей матерью, и присяжные признали девушку невиновной. Однако сразу после оправдания Харт снова арестовали, обвинив в «препятствовании работе почтовой службы США» (пассажирские дилижансы выполняли одновременно функции почтовых). В тюрьме Харт была единственной женщиной — и на особом положении: ей разрешалось принимать посетителей и фотографироваться для журналов. Да и выпустили ее существенно раньше окончания пятилетнего срока. Еще до октябрьского побега в 1899 году журнал Cosmopolitan взял у Харт интервью и опубликовал в виде рассказа от первого лица.
Справка:Родилась пр. в 1871 г. в канадской провинции Онтарио в уважаемой семье среднего класса. Девичья фамилия — Тэйлор. В юном возрасте отправлена в пансион благородных девиц. В 1888 г. познакомилась с карточным шулером Фредериком Хартом, вышла за него замуж. Но жизнь с ним незадалась, денег постоянно не хватало, они несколько раз расходились, но затем вновь начинали жить вместе. В 1893 г. Фредерик отвез Перл в Чикаго на Международную выставку-ярмарку. Помимо осмотра достопримечательностей и представлений, Перл подрабатывала зазывалой, а Фредерик случайными заработками. Именно там Перл впервые увидела шоу Буффало Билла Коди и была поражена романтикой и героизмом героев Дикого Запада (см. о Буффало Билле Коди - здесь).
 |
Пёрл Харт -
знаменитая грабительница дилижансов
|
По окончании выставки она бросила мужа и уехала в Колорадо, где родила сына. Пришлось возвращаться в Онтарио, чтобы оставить ребенка на попечение своей матери. Перл снова вернулась в США, на этот раз в аризонский город Феникс. Работала поварихой, прачкой. В 1895 г. Фредерик нашел ее там и уговорил начать все заново, обещал устроиться на хорошую работу. Однако семейная жизнь снова дала трещину, когда спустя три года муж заявил, что устал кормить ее и их второго ребенка. Ссора закончилась ударом кулаком в лицо, отправившим Перл в тяжелый нокаут. Фредерик, не долго думая, собрал вещи и сбежал. Вскоре он завербовался в армию и уплыл на Кубу воевать с Испанией. Перл, по уже сложившейся традиции, отвезла дочку старушке маме в Канаду и снова вернулась в Аризону, где сошлась со старателем Джо Бутом.
В 1899 г. произошли события, полностью изменившие ее жизнь: она получила письмо от брата, в котором говорилось, что мать тяжело больна и требуются средства на лечение. Денег у Перл не было, но Джо сразу подсказал, где и как их можно раздобыть. Он многое знал о дилижансовой линии между Флоренсом и Глоубом. Во-первых, ими постоянно пользовались «набитые деньгами» коммивояжеры, во-вторых — дилижансы уже никто не грабил, а потому их не сопровождали охранники. Для ограбления парочка выбрала местечко, где возница останавливал дилижанс на водопой. Перед выходом на «дело», Перл даже подстриглась, чтобы походить на мужчину. 30 мая 1899 г. Джо и одетая в мужскую одежду и широкополое белое сомбреро Перл выскочили из укрытия, направив на возницу оружие. Трюк Перл с переодеванием удался, возница принял ее за мальчишку. Пока Джо держал всех под прицелом, женщина приказала всем выйти из дилижанса и забрала у возницы револьвер.
Добыча составила ок. 450 долл. — весьма неплохие деньги по тем временам. Перл в духе романтических сказок о Диком Западе выдала каждому из трех пассажиров по доллару, после чего Джо приказал всем занять свои места, а вознице — гнать, не оглядываясь. Данные об этом ограблении во многом разняться в вопросах вооружения грабителей и того, были они конными или пешими. Перл и Джо решили сделать крюк, чтобы запутать следы, но в итоге заблудились. Через несколько дней их нашли спящими у огромного костра и арестовали. Джо получил 35 лет тюрьмы, Перл осудили всего 5 лет, но отсидела она всего 18 месяцев, после чего была помилована. Она стала знаменитостью, о ней много писали в газетах.
Перл с гордостью носила прозвище, которым ее наделили газетчики — «Аризонская бандитка», у нее брали автографы, ее жизнь обрастала легендами. На деле, хвастаться было нечем — глупо спланированное ограбление, не менее глупое бегство. Часто утверждается, что Перл совершила последнее ограбление дилижанса, но это не так. В 1900 г. был ограблен дилижанс у Бисби, шт. Аризона, а в 1916 г. в Неваде. Вероятно, она была единственной женщиной, принимавшей участие в ограблении дилижанса, но это также спорное утверждение — можно лишь утверждать, что она была единственной, попавшейся за подобное преступление. Последние сведения о ней относятся к 1924 г., как сложилась ее жизнь после этого, неизвестно.
В 1899 г. произошли события, полностью изменившие ее жизнь: она получила письмо от брата, в котором говорилось, что мать тяжело больна и требуются средства на лечение. Денег у Перл не было, но Джо сразу подсказал, где и как их можно раздобыть. Он многое знал о дилижансовой линии между Флоренсом и Глоубом. Во-первых, ими постоянно пользовались «набитые деньгами» коммивояжеры, во-вторых — дилижансы уже никто не грабил, а потому их не сопровождали охранники. Для ограбления парочка выбрала местечко, где возница останавливал дилижанс на водопой. Перед выходом на «дело», Перл даже подстриглась, чтобы походить на мужчину. 30 мая 1899 г. Джо и одетая в мужскую одежду и широкополое белое сомбреро Перл выскочили из укрытия, направив на возницу оружие. Трюк Перл с переодеванием удался, возница принял ее за мальчишку. Пока Джо держал всех под прицелом, женщина приказала всем выйти из дилижанса и забрала у возницы револьвер.
Добыча составила ок. 450 долл. — весьма неплохие деньги по тем временам. Перл в духе романтических сказок о Диком Западе выдала каждому из трех пассажиров по доллару, после чего Джо приказал всем занять свои места, а вознице — гнать, не оглядываясь. Данные об этом ограблении во многом разняться в вопросах вооружения грабителей и того, были они конными или пешими. Перл и Джо решили сделать крюк, чтобы запутать следы, но в итоге заблудились. Через несколько дней их нашли спящими у огромного костра и арестовали. Джо получил 35 лет тюрьмы, Перл осудили всего 5 лет, но отсидела она всего 18 месяцев, после чего была помилована. Она стала знаменитостью, о ней много писали в газетах.
Перл с гордостью носила прозвище, которым ее наделили газетчики — «Аризонская бандитка», у нее брали автографы, ее жизнь обрастала легендами. На деле, хвастаться было нечем — глупо спланированное ограбление, не менее глупое бегство. Часто утверждается, что Перл совершила последнее ограбление дилижанса, но это не так. В 1900 г. был ограблен дилижанс у Бисби, шт. Аризона, а в 1916 г. в Неваде. Вероятно, она была единственной женщиной, принимавшей участие в ограблении дилижанса, но это также спорное утверждение — можно лишь утверждать, что она была единственной, попавшейся за подобное преступление. Последние сведения о ней относятся к 1924 г., как сложилась ее жизнь после этого, неизвестно.
******
 |
История Пёрл Харт в журнале
Cosmopolitan. 1899 год
|
История Пёрл Харт в журнале Cosmopolitan. 1899 год
Когда мне было всего шестнадцать, я еще училась в интернате и влюбилась в мужчину, которого встретила в городке неподалеку. На меня было несложно произвести впечатление. Я ничего не знала о жизни. Брак был для меня просто словом. Ему не составило труда меня уговорить — однажды ночью я сбежала с ним, и мы поженились. Какое-то время я была счастлива — но недолго. Муж начал меня бить, и в конце концов я ушла и уехала к своей матери в деревню Линдсей, откуда я родом.
Вскоре муж прислал за мной людей, и я вернулась. Я любила его, а он обещал исправиться. Не прошло и двух недель, как он снова стал меня бить; я терпела побои сколько смогла, а потом снова ушла. Это было сразу после закрытия Всемирной выставки в Чикаго, осенью 1893 года. Вместо того чтобы снова вернуться к матери, что мне следовало сделать, я села на поезд в Тринидад (штат Колорадо). Мне было всего двадцать два — симпатичная, отчаянная, разочарованная девушка, готовая на все.
Я не хочу подробно рассказывать об этом периоде своей жизни. Достаточно сказать, что я перебиралась из одного города в другой, пока не оказалась в Финиксе (штат Аризона). Там я случайно столкнулась на улице с мужем. К тому времени я уже не была невинной школьницей, которую он соблазнил и увез из дома от отца, матери, родственников и друзей; я сильно изменилась. Я испытала жизненные трудности и многое узнала о безжалостности этого мира. Но старая любовь вернулась. Я пыталась сопротивляться ей, понимая, что, если я снова к нему вернусь, мне будет только хуже, но проиграла эту битву. Я вернулась. Мы прожили вместе три года, и я была счастлива, потому что страстно любила мужчину, фамилия которого стала и моей. В первый год нашей совместной жизни у нас родился мальчик, а потом, пока мы еще жили вместе в Финиксе, девочка.
Он был недоволен. Он начал избивать меня как прежде, и я ушла от него в третий раз, поклявшись больше никогда с ним не разговаривать. Я отправила детей домой к маме и отправилась на восток, где работала горничной. Время от времени я получала известия о муже. Я пыталась забыть его, но не могла. Он был отцом моих детей, и я любила его, несмотря на все зло, которое он мне причинил.
Через два года после того, как я оставила его в третий раз, он узнал, где я живу. Он приехал и стал умолять меня вернуться вместе с ним на Запад, снова обещая, что все будет хорошо. Я поехала с ним в Тусон (штат Аризона). Когда деньги, которые я успела скопить, кончились, он снова принялся бить меня, и я провела многие месяцы в аду. Наконец он записался в полк Маккорда и ушел на войну . Что же до меня — я отправилась обратно в Финикс и кое-как сводила концы с концами.
Я устала от жизни. Я хотела умереть и три или четыре раза пыталась покончить с собой. Каждый раз меня кто-то останавливал, и наконец я устроилась поваром, готовила для шахтеров в Маммоте . Какое-то время я там пожила — в палатке на берегу реки Хилы. Работа показалась мне слишком тяжелой, так что я сложила свои пожитки в повозку и отправилась в Глоуб . Мне, однако, пришлось вернуться, потому что лошади не осилили груз. Мужчина по имени Джо Бут тоже направлялся в Глоуб, и мы договорились с двумя парнями-мормонами, что они перевезут всю нашу поклажу в Глоуб за восемь долларов. Мы заночевали в трех милях от Глоуба, а на следующий день поселились там, и я снова стала работать в шахтерском общежитии. Потом одна из больших шахт закрылась, и я осталась без работы.
Я скопила немного денег. Один из моих братьев нашел мой адрес и попросил денег, чтобы выбраться из передряги. Я отправила ему все, что у меня было, и только собралась переехать в другой город, как снова появился муж. Его демобилизовали, и он выследил меня в Глоубе. Работать он не собирался и хотел, чтобы я его содержала. Мы в очередной раз разругались и расстались. С тех пор я его не видела — надеюсь, и не увижу.
Вдобавок ко всем моим трудностям как раз в это время я получила письмо с сообщением о том, что мама умирает и, если я хочу застать ее в живых, мне надо поскорее приехать домой. Это письмо свело меня с ума. Чем бы я ни занималась и где бы я ни была, мама была моим самым дорогим и самым настоящим другом, и мне обязательно надо было ее увидеть, прежде чем она умрет. Денег у меня не было. Взять их было негде. Как я сейчас понимаю, у меня случилось временное помутнение рассудка.
Джо Бут, который вместе со мной заказывал перевозку вещей в Глоуб, сказал, что у него есть застолбленный участок на месторождении, и предложил нам вдвоем накопать достаточно золота, чтобы заработать на проезд в Канаду. Так мы и сделали — работали день и ночь не переставая. Это ни к чему не привело. Участок оказался пустым. Я работала киркой и лопатой как мужчина и скоро начала носить мужскую одежду. Я никогда в жизни так не уставала, хотя тяжелой работы на мою долю выпало немало.
Вскоре муж прислал за мной людей, и я вернулась. Я любила его, а он обещал исправиться. Не прошло и двух недель, как он снова стал меня бить; я терпела побои сколько смогла, а потом снова ушла. Это было сразу после закрытия Всемирной выставки в Чикаго, осенью 1893 года. Вместо того чтобы снова вернуться к матери, что мне следовало сделать, я села на поезд в Тринидад (штат Колорадо). Мне было всего двадцать два — симпатичная, отчаянная, разочарованная девушка, готовая на все.
Я не хочу подробно рассказывать об этом периоде своей жизни. Достаточно сказать, что я перебиралась из одного города в другой, пока не оказалась в Финиксе (штат Аризона). Там я случайно столкнулась на улице с мужем. К тому времени я уже не была невинной школьницей, которую он соблазнил и увез из дома от отца, матери, родственников и друзей; я сильно изменилась. Я испытала жизненные трудности и многое узнала о безжалостности этого мира. Но старая любовь вернулась. Я пыталась сопротивляться ей, понимая, что, если я снова к нему вернусь, мне будет только хуже, но проиграла эту битву. Я вернулась. Мы прожили вместе три года, и я была счастлива, потому что страстно любила мужчину, фамилия которого стала и моей. В первый год нашей совместной жизни у нас родился мальчик, а потом, пока мы еще жили вместе в Финиксе, девочка.
Он был недоволен. Он начал избивать меня как прежде, и я ушла от него в третий раз, поклявшись больше никогда с ним не разговаривать. Я отправила детей домой к маме и отправилась на восток, где работала горничной. Время от времени я получала известия о муже. Я пыталась забыть его, но не могла. Он был отцом моих детей, и я любила его, несмотря на все зло, которое он мне причинил.
Через два года после того, как я оставила его в третий раз, он узнал, где я живу. Он приехал и стал умолять меня вернуться вместе с ним на Запад, снова обещая, что все будет хорошо. Я поехала с ним в Тусон (штат Аризона). Когда деньги, которые я успела скопить, кончились, он снова принялся бить меня, и я провела многие месяцы в аду. Наконец он записался в полк Маккорда и ушел на войну . Что же до меня — я отправилась обратно в Финикс и кое-как сводила концы с концами.
Я устала от жизни. Я хотела умереть и три или четыре раза пыталась покончить с собой. Каждый раз меня кто-то останавливал, и наконец я устроилась поваром, готовила для шахтеров в Маммоте . Какое-то время я там пожила — в палатке на берегу реки Хилы. Работа показалась мне слишком тяжелой, так что я сложила свои пожитки в повозку и отправилась в Глоуб . Мне, однако, пришлось вернуться, потому что лошади не осилили груз. Мужчина по имени Джо Бут тоже направлялся в Глоуб, и мы договорились с двумя парнями-мормонами, что они перевезут всю нашу поклажу в Глоуб за восемь долларов. Мы заночевали в трех милях от Глоуба, а на следующий день поселились там, и я снова стала работать в шахтерском общежитии. Потом одна из больших шахт закрылась, и я осталась без работы.
Я скопила немного денег. Один из моих братьев нашел мой адрес и попросил денег, чтобы выбраться из передряги. Я отправила ему все, что у меня было, и только собралась переехать в другой город, как снова появился муж. Его демобилизовали, и он выследил меня в Глоубе. Работать он не собирался и хотел, чтобы я его содержала. Мы в очередной раз разругались и расстались. С тех пор я его не видела — надеюсь, и не увижу.
Вдобавок ко всем моим трудностям как раз в это время я получила письмо с сообщением о том, что мама умирает и, если я хочу застать ее в живых, мне надо поскорее приехать домой. Это письмо свело меня с ума. Чем бы я ни занималась и где бы я ни была, мама была моим самым дорогим и самым настоящим другом, и мне обязательно надо было ее увидеть, прежде чем она умрет. Денег у меня не было. Взять их было негде. Как я сейчас понимаю, у меня случилось временное помутнение рассудка.
Джо Бут, который вместе со мной заказывал перевозку вещей в Глоуб, сказал, что у него есть застолбленный участок на месторождении, и предложил нам вдвоем накопать достаточно золота, чтобы заработать на проезд в Канаду. Так мы и сделали — работали день и ночь не переставая. Это ни к чему не привело. Участок оказался пустым. Я работала киркой и лопатой как мужчина и скоро начала носить мужскую одежду. Я никогда в жизни так не уставала, хотя тяжелой работы на мою долю выпало немало.
 |
| История Пёрл Харт в журнале Cosmopolitan. 1899 год |
Когда мы убедились, что на участке нет ни намека на золото, я была в бешенстве. Я хотела увидеть мать. Это было единственным моим желанием. Бут мне сочувствовал, но и у него не было ни денег, ни возможности их достать. Он предложил ограбить дилижанс на Глоуб. Я была против. Он считал, что это единственный способ разжиться деньгами. Тогда я начала уступать в том, что касается моральной стороны вопроса, но сказала, что боюсь грабить дилижанс. Для женщины моего сложения это казалось отчаянным планом. В конце концов Джо сказал, что это не очень сложно и что никто не пострадает.
Джо велел мне обыскать пассажиров на предмет оружия. Я тщательно обыскала каждого. Пистолетов у них не было. Джо показал на дилижанс. Я подошла и осмотрела его, обнаружив, что отважные пассажиры оставили там два пистолета, когда им приказали выйти. Честно говоря, не понимаю, зачем мужчины носят револьверы, потому что они почти всегда расстаются с ними ровно тогда, когда самое время их применить. В качестве игрушек лучше использовать что-нибудь другое. Я отдала Джо «сорок четвертый», а «сорок пятый» оставила себе. Тогда Джо велел мне обыскать пассажиров на предмет денег. У парня, который дрожал сильнее всех, я нашла 390 долларов. Его так трясло, что я с большим трудом смогла засунуть руку ему в карманы. Другой парень, этакий франт с прямым пробором, стал рассказывать мне, что очень нуждается в деньгах, но ему пришлось расстаться с 36 долларами и 12 центами. Потом я обыскала последнего пассажира, китайца. Он был примерно моего сложения и напуган до смерти. Его одежда облегчила мою задачу, но нашла я всего пять долларов.
Еще несколько долларов было у кучера, но, проведя военный совет, мы решили его не трогать. Потом мы выдали каждому пассажиру благотворительный взнос в размере одного доллара и велели им ехать дальше. Джо предупредил, что, если они дорожат своей жизнью, он не советует им оглядываться.
— Все, что нужно для любого ограбления, — сказал он, — это решительный вид.Он пообещал, и мы стали планировать. В день ограбления мы сели на лошадей и направились по горам и ущельям к дороге на Глоуб. Мы медленно ехали по дороге, пока не добрались до крутого поворота, который лучше всего подходил для нашего предприятия. Тут мы остановились и стали ждать, пока не услышали звук приближающегося дилижанса. Тогда мы медленно двинулись вперед и вскоре увидели, как дилижанс выезжает из-за поворота. Мы остановились на обочине. Джо вытащил свой «сорок пятый» и сказал:
— Джо, — сказала я, — если ты обещаешь, что никто не пострадает, я пойду с тобой.
— Руки вверх!Я вытащила свой маленький «тридцать восьмой» и тоже взяла пассажиров на мушку. Джо говорит мне:
— Слезай с лошади.Я слезла, а он продолжал держать людей под прицелом. Джо приказал им выйти из дилижанса. Они были сильно напуганы. Тут я поняла, как просто делается то, что мы задумали.
Джо велел мне обыскать пассажиров на предмет оружия. Я тщательно обыскала каждого. Пистолетов у них не было. Джо показал на дилижанс. Я подошла и осмотрела его, обнаружив, что отважные пассажиры оставили там два пистолета, когда им приказали выйти. Честно говоря, не понимаю, зачем мужчины носят револьверы, потому что они почти всегда расстаются с ними ровно тогда, когда самое время их применить. В качестве игрушек лучше использовать что-нибудь другое. Я отдала Джо «сорок четвертый», а «сорок пятый» оставила себе. Тогда Джо велел мне обыскать пассажиров на предмет денег. У парня, который дрожал сильнее всех, я нашла 390 долларов. Его так трясло, что я с большим трудом смогла засунуть руку ему в карманы. Другой парень, этакий франт с прямым пробором, стал рассказывать мне, что очень нуждается в деньгах, но ему пришлось расстаться с 36 долларами и 12 центами. Потом я обыскала последнего пассажира, китайца. Он был примерно моего сложения и напуган до смерти. Его одежда облегчила мою задачу, но нашла я всего пять долларов.
Еще несколько долларов было у кучера, но, проведя военный совет, мы решили его не трогать. Потом мы выдали каждому пассажиру благотворительный взнос в размере одного доллара и велели им ехать дальше. Джо предупредил, что, если они дорожат своей жизнью, он не советует им оглядываться.
 |
| История Пёрл Харт в журнале Cosmopolitan. 1899 год |
Мы с Джо проехали несколько миль по дороге, обсуждая дальнейшие действия. Потом мы свернули направо. Мы искали самые труднопроходимые и труднодоступные места. Мы петляли над ущельями и снова проезжали по тем же ущельям, чтобы спутать следы, которые, как мы знали, очень скоро станут горячими. Эта часть нашего плана, необходимая, чтобы запутать полицейских, была самой опасной, как я сейчас понимаю; вспоминая ту безумную гонку, ту попытку уйти от последствий нашего бескровного преступления, я удивляюсь, что мы вообще остались живы. Мы неоднократно подвергали себя смертельному риску. Лошади тоже несколько раз оказывались в очень опасных ситуациях. Сейчас мне кажется, что только охватившее меня возбуждение позволило мне пережить эту головокружительную скачку по крутым тропам и обрывистым ущельям. Не знаю, как нам удалось это сделать. Заслышав какой-то шум в горах и ущельях, мы часто начинали бояться, что преследователи нас вот-вот настигнут, но каждый раз это оказывалось лишь эхом нашей совести и чувства вины.
Только с наступлением темноты мы снова вышли на дорогу рядом с Кейн-Спрингс. Здесь Джо оставил меня с лошадьми, а сам пошел проверить, безопасно ли двигаться по дороге. Выяснилось, что все спокойно. Тогда мы поехали в сторону Риверсайда, проехав мимо него уже около десяти часов. Мы проехали еще шесть миль, пересекли реку и разбили лагерь на ночь и на следующий день, стреножив лошадей.
Только с наступлением темноты мы снова вышли на дорогу рядом с Кейн-Спрингс. Здесь Джо оставил меня с лошадьми, а сам пошел проверить, безопасно ли двигаться по дороге. Выяснилось, что все спокойно. Тогда мы поехали в сторону Риверсайда, проехав мимо него уже около десяти часов. Мы проехали еще шесть миль, пересекли реку и разбили лагерь на ночь и на следующий день, стреножив лошадей.
 |
Джо Бут.
Около 1899 года
|
Вечером мы направились к железной дороге. Лошади очень устали, но мы наткнулись на большой стог сена и немного их покормили, а потом двинулись дальше, остановившись в шести милях от Маммота. Нас там хорошо знали, так что надо было проявлять как можно большую осторожность. Сначала мы залегли в кустах и вскоре услышали шум от повозок и всадников, что нас очень насторожило. Мы подождали, пока шум не затих вдали, а потом тихо подобрались к склону большого холма из песчаника, на котором было много пещерок, или скорее дыр, округлой формы, диаметром чуть больше ширины человеческого тела.
Добравшись до этого безопасного места, мы обнаружили, что оно служит пристанищем пекари, то есть диким кабанам, которых много в этих местах. Эти кабаны могут напасть, если почувствуют себя в опасности. Однако наша ситуация не оставляла нам времени подумать о других возможностях. Мы выбрали одну из пещер подходящего размера. Джо полез туда первым, я за ним. Конечно, нам приходилось еще остерегаться гремучих змей, поэтому продвигались мы очень медленно. После двадцати футов Джо остановился и сказал, что видит впереди два горящих глаза и намерен выстрелить в их сторону. Признаюсь, мне было очень жутко, но мы оказались между молотом и наковальней, так что я прислушивалась и ждала сообщения от Джо об успешном разрешении ситуации. Зверь был застрелен и оказался большим пекари. Вскоре пороховой дым стало трудно переносить, и, поскольку развернуться было невозможно, мы задом подползли ко входу, где было больше свежего воздуха. Мы провели так весь день — и то был очень длинный день!
Добравшись до этого безопасного места, мы обнаружили, что оно служит пристанищем пекари, то есть диким кабанам, которых много в этих местах. Эти кабаны могут напасть, если почувствуют себя в опасности. Однако наша ситуация не оставляла нам времени подумать о других возможностях. Мы выбрали одну из пещер подходящего размера. Джо полез туда первым, я за ним. Конечно, нам приходилось еще остерегаться гремучих змей, поэтому продвигались мы очень медленно. После двадцати футов Джо остановился и сказал, что видит впереди два горящих глаза и намерен выстрелить в их сторону. Признаюсь, мне было очень жутко, но мы оказались между молотом и наковальней, так что я прислушивалась и ждала сообщения от Джо об успешном разрешении ситуации. Зверь был застрелен и оказался большим пекари. Вскоре пороховой дым стало трудно переносить, и, поскольку развернуться было невозможно, мы задом подползли ко входу, где было больше свежего воздуха. Мы провели так весь день — и то был очень длинный день!
 |
История
Пёрл Харт в журнале Cosmopolitan. 1899 год
University of California
|
Когда стемнело, мы оседлали лошадей. Джо пробрался в Маммот, чтобы раздобыть еды и табака, и вернулся без происшествий. Проехав Маммот, мы пересекли реку и добрались до школы; тут мы спрятались в кустах на дальнем конце большого поля. Мы накормили лошадей и набрали мешок сена с собой. Уставшие, мы забыли о своих заботах и крепко заснули. На рассвете Джо приготовил поесть, и мы двинулись дальше, но, проехав десять миль, мы увидели, что лошади подают признаки крайней усталости; тут я поняла, как многое от них зависит, и готова была сделать все, чтобы дать им отдохнуть и поесть. Я выразила своему спутнику свое мнение о нашей ситуации, предложив отпустить лошадей и найти других, либо просто бросить лошадей и идти пешком, либо разделиться ради нашей безопасности. Он был категорически против, и мы продолжили свой путь, проехав мимо фермы поселенца-мексиканца и потом упершись в широкую канаву. Моя лошадь перепрыгнула ее, а лошадь Джо свалилась в воду, и какое-то время мне казалось, что они оба сейчас утонут. В конце концов они сумели выбраться. Пока они боролись за жизнь, я сидела в своем седле, не в силах что-либо предпринять.
Этот день, который оказался нашим последним днем на свободе, по крайней мере на какое-то время, мы провели отсыпаясь и готовя еду. Пошел сильный ливень, и нам было очень тяжело. Ночью мы отправились дальше и ехали до пяти утра. Сразу после рассвета мы наткнулись на пуму и гнались за ней две мили, но так и не смогли ее застрелить. После этого мы устроили привал, но как следует поспать нам было не суждено. Часа через три нас разбудили крики и выстрелы. Мы вскочили и схватили пистолеты, но обнаружили, что дула двух винчестеров в руках помощников шерифа смотрят прямо на нас. Сопротивление было, мягко говоря, бесполезно, и мы подняли руки. В момент нашего задержания мы были в двадцати милях от Бенсона — железнодорожной станции, к которой направлялись. Если бы мы туда добрались, думаю, нам удалось бы бежать.
Нас отвезли сначала в Бенсон, оттуда по железной дороге через Тусон в Каса-Гранде, а оттуда во Флоренс. Обращались с нами хорошо. Больше всего мы страдали от зевак, которые приходили посмотреть и понасмехаться над нами. Я бы с удовольствием повстречалась с этими ребятами в обстоятельствах, в которых мы встретились с пассажирами дилижанса, просто чтобы посмотреть, чего они стоят.
20-го [июня 1899 года] меня перевели в тюрьму в Тусоне, так как условия тут больше подходят для женщины, но мне было очень тяжело расставаться с Джо, который проявлял такую заботу обо мне во время нашей бешеной гонки. Причиной всех его бед была попытка найти денег, чтобы я смогла увидеться с мамой. При расставании мы поклялись не отбывать свой срок до конца, а найти покой для наших уставших душ. Конечно, ни для кого не секрет, что я пыталась покончить с собой в день нашего расставания во Флоренсе, и сегодня я сожалею о том, что эта попытка не удалась.
Датская метал-группа, образованная в Копенгагене в 2001 году, посвятила ей такую песню:
Этот день, который оказался нашим последним днем на свободе, по крайней мере на какое-то время, мы провели отсыпаясь и готовя еду. Пошел сильный ливень, и нам было очень тяжело. Ночью мы отправились дальше и ехали до пяти утра. Сразу после рассвета мы наткнулись на пуму и гнались за ней две мили, но так и не смогли ее застрелить. После этого мы устроили привал, но как следует поспать нам было не суждено. Часа через три нас разбудили крики и выстрелы. Мы вскочили и схватили пистолеты, но обнаружили, что дула двух винчестеров в руках помощников шерифа смотрят прямо на нас. Сопротивление было, мягко говоря, бесполезно, и мы подняли руки. В момент нашего задержания мы были в двадцати милях от Бенсона — железнодорожной станции, к которой направлялись. Если бы мы туда добрались, думаю, нам удалось бы бежать.
Нас отвезли сначала в Бенсон, оттуда по железной дороге через Тусон в Каса-Гранде, а оттуда во Флоренс. Обращались с нами хорошо. Больше всего мы страдали от зевак, которые приходили посмотреть и понасмехаться над нами. Я бы с удовольствием повстречалась с этими ребятами в обстоятельствах, в которых мы встретились с пассажирами дилижанса, просто чтобы посмотреть, чего они стоят.
20-го [июня 1899 года] меня перевели в тюрьму в Тусоне, так как условия тут больше подходят для женщины, но мне было очень тяжело расставаться с Джо, который проявлял такую заботу обо мне во время нашей бешеной гонки. Причиной всех его бед была попытка найти денег, чтобы я смогла увидеться с мамой. При расставании мы поклялись не отбывать свой срок до конца, а найти покой для наших уставших душ. Конечно, ни для кого не секрет, что я пыталась покончить с собой в день нашего расставания во Флоренсе, и сегодня я сожалею о том, что эта попытка не удалась.
Датская метал-группа, образованная в Копенгагене в 2001 году, посвятила ей такую песню: