Нобелевские лауреаты: Жак Дюбоше, Йоахим Франк, Ричард Хендерсон

Нобелевские лауреаты: Жак Дюбоше, Йоахим Франк, Ричард Хендерсон

Жак Дюбоше, Йоахим Франк и Ричард Хендерсон объявлены лауреатами Нобелевской премией по химии за 2017 год. Награда присуждена им за разработку эффективного метода построения трехмерных изображений "молекул жизни". При помощи созданной ими криоэлектронной микроскопии ученые теперь могут замораживать биомолекулы в движении и отображать их на своем оборудовании с точностью до атома. Эта технология привела к началу новой эры в биохимии

Как увидеть жизнь на уровне молекул?

За что дали Нобелевскую премию по химии в 2017 году?

Трое ученых внесли огромный вклад в технологию, которая позволяет заглянуть в живые молекулы и рассмотреть их с точностью до атома

В последние годы в научной литературе появилось подробное описание множества удивительных структур живой молекулярной машинерии. К примеру, игла сальмонеллы, с помощью которой та атакует клетки. Или белок, который придает клеткам устойчивость к химиотерапии или антибиотикам. Были "сфотографированы" молекулярные комплексы, регулирующие циркадные ритмы, светозахватывающий комплекс, участвующий в фотосинтезе у растений, и сенсор давления, который одновременно помогает людям слышать. И это всего лишь несколько примеров из великого множества биомолекул, которые удалось увидеть при помощи криоэлектронной микроскопии (крио-ЭМ).

a) протеиновый комплекс, регулирующий циркадный ритм,

b) сенсор давления, необходимый для слуха

c) вирус Зика

                       Нобелевский комитет

Когда исследователи в Бразилии начали подозревать, что вирус Зика вызвал в стране эпидемию, из-за которой на свет стали появляться младенцы с серьезным повреждением мозга, они использовали крио-ЭМ, чтобы визуализировать невидимого врага. В течение нескольких месяцев ученые изучали трехмерные изображения этого вируса, сгенерированные с разрешением атомного масштаба, чтобы найти в нем уязвимое место – потенциальную цель для фармацевтических препаратов.

Изображение – важный ключ к знанию

В первой половине ХХ века биомолекулы – белки, ДНК и РНК – были terra incognita на карте биохимии. Ученые знали, что они играют фундаментальные роли в клетках, но понятия не имели, как выглядели эти молекулы. Только в 1950-х годах, когда исследователи из Кембриджа начали подвергать кристаллы белка рентгеновскому излучению, впервые удалось визуализировать их извилистые и спиральные структуры.

В начале 1980-х годов использование рентгеновской кристаллографии было дополнено использованием спектроскопии ядерного магнитного резонанса (ЯМР) для изучения белков в твердом состоянии и в растворе. Этот метод не только раскрыл их структуру, но также показал, как они перемещаются и взаимодействуют с другими молекулами.

Благодаря этим двум методам ученые сегодня располагают базами данных с информацией о тысячах моделей молекул, которые используется повсеместно – от фундаментальных исследований до развития фармацевтики. Однако оба метода имеют серьезные ограничения. ЯМР в растворе работает только для относительно небольших белков. Для рентгеновской кристаллографии требуется, чтобы молекулы образовывали хорошо организованные кристаллы, такие, как замерзшая до состояния льда вода. Кроме того, полученные с помощью этих методов изображения больше похожи на старинные черно-белые портреты – они неподвижны и очень мало рассказывают о динамике белка.

Кроме того, многие молекулы не выстраиваются в кристаллах, а это привело в 1970-е годы к тому, что Ричард Хендерсон отказался от рентгеновской кристаллографии. И именно с этого момента начинается история Нобелевской премии 2017 года по химии.

Проблемы с кристаллами

заставляют Хендерсона пойти другим путем

Ричард Хендерсон получил докторскую степень в стенах бастиона рентгеновской кристаллографии – Кембриджского университета в Великобритании. Он использовал метод визуализации белков, но проблемы возникали, когда он пытался кристаллизовать белок, естественным образом встроенный в мембрану, окружающую клетку.

Мембранные белки, когда их удаляли из естественной среды – клеточной мембраны, – часто собирались в непригодную для изучения массу. Первый мембранный белок, с которым работал Ричард Хендерсон, трудно было производить в достаточных количествах; второй не смог кристаллизоваться. После долгих лет разочарований он обратился к единственной доступной альтернативе – электронному микроскопу.

Действительно ли электронная микроскопия была эффективной в то время – до сих пор открытый вопрос. Просвечивающий электронный микроскоп, доступный тогда ученому, работал по принципу обычного микроскопа, только пропускал через образец не луч света, а пучок электронов. Длина волны электронов намного короче, чем у света, поэтому электронный микроскоп может делать видимыми очень маленькие структуры – даже распознавать положение отдельных атомов.

Теоретически разрешение электронного микроскопа было более чем достаточным для Хендерсона, который пытался изучить атомную структуру мембранного белка, но на практике это оказалось почти невозможным. Когда в 1930-х годах был изобретен электронный микроскоп, ученые считали, что он подходит только для изучения мертвой материи. Мощный электронный пучок, необходимый для получения изображений с высоким разрешением, сжигал биологический материал, а более слабый делал изображение нечетким и недостаточно контрастным.

Вдобавок электронная микроскопия требует вакуума – условия, при котором биомолекулы разрушаются, потому что окружающая их вода испаряется. Они высыхают и теряют свою естественную структуру, что делает полученное изображение непригодным.

Почти все обстоятельства указывали на то, что Ричард Хендерсон потерпит неудачу в своих исследованиях. Но неожиданно проект спас специальный белок, который он выбрал для изучения. Это был бактериородопсин.

Лучших технологий

оказалось недостаточно для Хендерсона

Бактериородопсин – это белок фиолетового цвета, встроенный в мембрану организма, осуществляющего фотосинтез. Задача этого белка – захватывать энергию солнечных лучей. Вместо удаления чувствительного белка из мембраны, как ранее пытался это сделать Ричард Хендерсон, он и его коллега взяли целую фиолетовую мембрану и положили ее под электронный микроскоп. Так белок оставался в своей естественной среде и сохранял структуру. Для защиты образца от высыхания в вакууме исследователи покрыли его поверхность раствором глюкозы.

Безжалостный пучок электронов был проблемой, но ученые воспользовались тем, как молекулы бактериородопсина упаковываются в мембрану организма. Вместо того, чтобы взорвать его полной дозой электронов, они пустили более слабый луч через образец. Изображение было недостаточно контрастным, и разглядеть отдельные молекулы не получалось. Но ученые воспользовались знанием того, что эти белки обычно располагаются и ориентируются в мембране в одном направлении. Когда все белки отразили пучок электронов практически идентичным образом, они смогли просчитать более детализированное изображение на основе дифракционной картины. Похожий математический подход был использован и для рентгеновской кристаллографии.

На следующем этапе исследователи развернули мембрану под электронным микроскопом, снимая ее с разных ракурсов. Таким образом, в 1975 году удалось создать грубую трехмерную модель структуры бактериородопсина, которая показала, как белковая цепь несколько раз прошла сквозь мембрану.

Вселенная — это голограмма?

Физики-теоретики Зохар Рингель и Дмитрий Коврижин из Оксфордского университета доказали несостоятельность гипотезы о том, что наша реальность может быть компьютерной симуляцией, наподобие матрицы из одноименного фильма. Исследование ученых опубликовано в журнале Science Advances.

В основе гипотезы, в пользу которой высказывался, например, астрофизик и популяризатор науки Нил Деграсс Тайсон, а также Илон Маск, лежит предположение, что если в распоряжении будущих поколений окажутся огромные вычислительные возможности, вполне вероятно, что они могут запустить детальный симулятор истории прошлого. И он будет настолько правдоподобным, что персонажи внутри него (то есть мы с вами) будут обладать сознанием.

Действительно, если допустить вероятность неограниченной мощности компьютеров будущего, такой вариант возможен. Если машины могут создавать целые вселенные, то шанс на то, что мы живем в «основной реальности» практически равен нулю, пишет Seeker.

Однако, проведя моделирование квантовой системы, Рингель и Коврижин установили, что для симуляции всего нескольких квантовых частиц потребуются несопоставимые вычислительные ресурсы, которые будут возрастать в геометрической прогрессии с усложнением системы.

«Хранение подобной матрицы из 20 спинов потребует терабайта RAM, — сказал Коврижин. — Если попытаться экстраполировать модель до нескольких сотен спинов, то создание компьютера с такой памятью потребует больше атомов, чем есть во Вселенной».

Другими словами, если принять во внимание фактор сложности квантового мира, то никакая традиционная компьютерная симуляция не справится с вычислениями.

Доказана невозможность полностью спрятаться за зеркалами

Российский математик доказал невозможность полностью спрятаться за зеркалами. Работа опубликована в журнале Proceedings of the Royal Society A.

Чтобы спрятать тело, можно окружить его зеркальными поверхностями, однако полной невидимости таким образом достичь не удастся. Российский математик из Института проблем передачи информации ввел «индекс видимости» тела в такой системе и получил для него оценку снизу, оказавшуюся отличной от нуля.

Отметим, что доказательство проводилось путем последовательной оценки интегралов и преобразованием их к более удобному виду с помощью вращений.

Фото: Proceedings of the Royal Society A

Тифозная Мэри

Wikimedia Commons

Мэ́ри Малло́н (англ. Mary Mallon ; 23 сентября 1869 — 11 ноября 1938), также известная как Тифо́зная Мэ́ри (англ. Typhoid Mary), была первым человеком в США, признанным здоровым носителем брюшного тифа. За время её работы поваром от неё заразились 47 человек, трое из заболевших умерли. В основном она получила известность из-за своего яростного отрицания наличия заболевания и отказа от прекращения работы в пищевой индустрии. Мэри дважды насильственно отправлялась в карантин государством, второй карантин был пожизненным. Вполне возможно, что Мэри Маллон родилась с болезнью, так как её мать болела брюшным тифом во время беременности.

Представьте себе, что приготовленная вами пища становится смертельно опасной. Ваши родственники, работодатели, знакомые, попробовав ее, чувствуют себя очень плохо. У них начинается лихорадка и диарея. Вы пытаетесь им помочь, но им становится только хуже. Вы меняете места работы одно за другим, но нигде не задерживаетесь надолго, и события развиваются по тому же сценарию. Примерно так чувствовала себя Мэри Маллон, которая впоследствии была признана первым известным медицине здоровым носителем брюшного тифа. Но давайте обо всем по порядку.

Мэри родилась 23 сентября 1869 года в Северной Ирландии. Предполагают, что ее мать могла быть больна брюшным тифом во время беременности, но непонятно, когда Мэри на самом деле получила это заболевание. Когда девушке было 15 лет, она переехала в США к своим тете и дяде. Живя у них, она впервые начала готовить для богатых семей. Первые тридцать лет ее жизни прошли тихо и незаметно. У девушки был явный талант к готовке, а поварам платили больше, чем многим другим слугам (устроиться на более высокие позиции у иммигрантки без образования, понятное дело, шансов не было).

С 1900 по 1907 год она работала поваром в штате Нью-Йорк, сменив за это время семь семей. Готовкой хозяева были довольны, проблема была в другом: каждая семья, куда она приходила, начинала болеть. За две недели ее работы в городе Мамаронек появилась тифозная лихорадка, которой давно не было в тех местах. На Манхэттене, куда Мэри Маллон перебралась в 1901 году, у членов семьи, которую она обслуживала, началась диарея и лихорадка, а прачка умерла.

Повариха устроилась к местному юристу, но вскоре семь или восемь его домочадцев заболели. В следующем месте ее работе, на Лонг-Айленде, заразилось еще десять человек. Местные доктора разводили руками, ведь брюшной тиф был очень необычной инфекцией для этих мест. Но кухарке «везло» с работой по специальности: теперь она устроилась к процветающему банкиру Чарльзу Уоррену. С 27 августа по 3 сентября 1906 года шестеро человек в его доме слегли с тифом.

Фотография микропрепарата Salmonella enterica —

возбудителя брюшного тифа

Wikimedia commons

Для Джорджа Томпсона, у которого семья снимала дом, вспышка тифа стала ударом. Он понимал, что дом с такой репутацией больше никому не удастся сдать, если жильцы решат, что инфекция пришла, например, из источника питьевой воды. Чтобы расследовать этот случай, Томпсон нанял специального человека, не детектива, как вы могли бы подумать, а санитарного инженера Джорджа Сопера, который был специалистом по брюшному тифу и уже раскрыл источники нескольких вспышек.

Воображариум капитана Кусто

«Ныряющее блюдце» Кусто.

Фото: Office of the Oceanographer of the Navy, Wikipedia

Жак Ив Кусто открыл людям «голубой континент», его документальные фильмы об океане получили три «Оскара», сам капитан был ярым защитником моря и природы вообще. Кроме того, Кусто был изобретателем, подарившим нам акваланг и турбопарус, а еще романтиком, мечтавшим о том, что однажды люди начнут жить под водой.

Любопытство давно тянуло людей под воду. Чего только они ни использовали, пытаясь заглянуть в подводное царство: и герметичные мешки с запасом воздуха, и дыхательные трубки, связывающие ныряльщика с поверхностью. Сколько людей при этом погибло или получило травмы, трудно даже представить.

Рисунок из книги

Луи Фигье Les Merveilles de la science,

том 4, 1870 год

Патент на один из первых прототипов акваланга получили в 1866 году французы Бенуа Рукейроль и Огюст Денейруз. Их аппарат состоял из наполненного сжатым воздухом баллона, связанного с ним металлического колпака, надевавшегося на голову водолазу, а самое главное — регулятора подачи воздуха с мембраной. Регулятор подавал воздух только на вдох и под давлением, равным давлению воды. Однако их устройство не давало автономности: баллон был соединен с поверхностью шлангом, по которому и подавался воздух.

Несколькими годами позже стали появляться и первые дыхательные аппараты замкнутого цикла, или ребризеры. В них при выдохе дыхательная смесь не удаляется полностью в воду, а частично возвращается аквалангисту. Один из первых таких аппаратов в 1878 году создал британец Генри Флюсс. Но из-за того, что в его ребризере водолаз дышал почти чистым кислородом, риск получить кислородное отравление был довольно высоким.

В 1940-х годах во Франции инженер компании «Эйр Ликид» (Air Liquide) Эмиль Ганьян разработал систему подачи газа в двигатели. По счастливой случайности тесть Кусто Анри Мельхиор знакомит его с Ганьяном. Страстный водолаз Кусто предлагает переделать систему для дыхания под водой. И в 1943 году они создают aqua lung (от лат. «вода» и «легкое»), объединив баллоны с воздухом, который содержится под давлением, и двухступенчатый редуктор. Его первая ступень снижает давление подаваемого из баллона воздуха до 6—15 атмосфер, а вторая подает его на вдохе, выравнивая с давлением глубины, на которой находится ныряльщик. Этот аппарат открытого цикла позволил резко увеличить продолжительность погружения. И синие глубины постепенно стали открываться человеку (по крайней мере, верхние их слои). Конечно, теперь акваланг изменился, но принцип работы остался таким же.

«Ныряющее блюдце»

Первый батискаф построил швейцарец Огюст Пиккар в 1953 году. Этот аппарат смог погрузиться на рекордные по тем временам три тысячи метров. Кстати, от подводной лодки батискаф отличается строением. Чтобы погрузиться, подлодка использует воду как балласт, набирая ее в цистерны. А чтобы всплыть, в цистерны подают сжатый воздух, который выталкивает эту воду наружу. Из-за того что с набором глубины увеличивается и давление, чем глубже ныряет подлодка, тем сложнее вытолкнуть «балласт», а значит, и всплыть.

Батискаф тоже набирает воду за бортом, чтоб с ее помощью совершить погружение. Но для того, чтобы всплыть, он просто сбрасывает установленный на нем еще до набора воды балласт. Схематично батискаф можно представить как две важные части: прочная и герметичная кабина для людей и связанный с ней внешний корпус-поплавок. Пространство между кабиной с людьми и внешним корпусом, как правило, разделено на отсеки, часть из которых заполнена воздухом, часть — жидкостью, которая легче воды, например бензином. Получается что-то вроде поплавка или надувного круга.

Кусто с командой инженеров начинает работу над созданием своего батискафа в 1955 году, и спустя четыре года SP-350 Denise (soucoupe plongeante, или с фр. «ныряющее блюдце») успешно проходит испытания. Yellow submarine Кусто (SP-350 и впрямь была пронзительно-желтой), округлыми формами напоминавшая популярные изображения НЛО, вмещала только двух людей и могла погружаться на глубину лишь до 400 метров, но открывала перед исследователями океана огромные возможности: у «подводного блюдца» были большие иллюминаторы, оно было очень маневренным и могло крутиться вокруг своей вертикальной оси, а главное — у него была «рука» — манипулятор, при помощи которого исследователи могли поднимать что-нибудь и подносить к иллюминатору, чтобы лучше рассмотреть.

Кстати, не исключено, что веселый желтый цвет «блюдца» обусловлен тем, что с увеличением глубины первыми в воде перестают различаться теплые цвета: сначала красный, глубже — оранжевый и лишь затем желтый. За ними «исчезает» зеленый, а меньше всего поглощается синий. Понятно, что на глубине даже 100 м — не то что 400 — желтый цвет нельзя будет отличить от синего, но первые метры при погружении и последние при всплытии желтый батискаф смотрится эффектно. А ведь Кусто знал толк в киносъемке.

Меньшими братьями «блюдца» стали созданные Кусто в 1967 году «морские блохи» — подводные аппараты на одного человека. Их длина была менее трех метров, но опускаться они могли на 500 метров глубины.

Священная эротика

Эротикон. Фаянс. Франция, частное собрание.

(с) фото - Renee Maileux

Если спросить обывателя о том, что он знает об эротике в культуре Древнего Египта, то скорее всего, в ответ он лишь недоуменно пожмет плечами. Сексуальность в древних культурах традиционно ассоциируется с греческой, индийской и китайской цивилизациями, на фоне которых, по распространенному клише, Египет предстает монолитным, сакральным, целомудренным и далеким от всего, связанного с чувственным миром. Между тем, это мнение глубоко ошибочно. Что может быть чувственнее египетских изображений знатных дам в полупрозрачных одеяниях, сидящих на пиру, или скульптурных портретов цариц с обнаженной грудью, на соски которой наклеивались золотые чашечки в виде цветков лотоса? Однако за внешней парадностью, светскостью, а порой и неприкрытым эротизмом всегда таились другие, глубинные смыслы, ведь по египетским представлениям сексуальность – основная движущая сила божественного развития вселенной, в котором сексуальный акт бога-творца был началом жизни всего сущего.

Египетская сексуальность изначально священна. Согласно древней доктрине города Иуну, названного греками Гелиополем, солнечный творец Атум создает первых богов посредством мастурбации; его женское дополнение, принимающее облик его руки, его супруги, его творящей энергии – Хатхор Небетхетепет, богиня любви и экстатического опьянения, радости во всех ее формах, но одновременно и покровительница смерти как трансформации и залога существования, новой жизни в ином мире. Она - воплощение вселенской женственности, перерождающей умершего в своей утробе. Сексуальная привлекательность богини любви являлась стимулом развития мира, вечного обновления мужского божества, его бессмертия. Вместе с воплощающей миропорядок богиней Маат, принципы мужской творящей силы и женской сексуальности, зачинающей и перерождающей мир заново, были основами существования мира в египетских представлениях.

Осирис в ковчеге Шетаит. Рельеф из храма Сети I в Абидосе. XIII в. до н.э.

(с) фото - Виктор Солкин

Осирис, владыка мира усопших, победивший смерть, изображался с эрегированным фаллосом в знак своей нескончаемой плодородной силы, которая оплодотворяет мир вместе с паводком вод Нила, после которого из земли прорастает первое зерно, дающее пропитание. Разрубленный врагом на части и собранный вновь супругой – владычицей магии и материнства Исидой и сыновьями – Хором и Анубисом, Осирис восстанавливает свою целостность тогда, когда, по легенде, Исида собирает его тело воедино, а фаллос, утерянный в водах реки, создает вновь из нильского ила; только обретя вновь фаллос Осирис может возродиться, попрать смерть, а затем и стать залогом возрождения любого умершего.

При мумификации, уподобляя умершего Осирису, египтяне запеленывали мужские тела с половым органом в поднятом положении: сексуальная сила была способна, по их мнению, победить смерть.

Хор, сын Осириса и Исиды вступает в бой с Сетхом, богом хаоса и песков пустыни, убившим его отца; в процессе многоэтапного сражения Хор подчиняет Сетха, вырвав у него семенники, лишив тем самым противника не только мужественности, но и способности к собственному перерождению и власти над миром.

До этого Сетх нередко ассоциировался в египетской мифологии с агрессивной сексуальностью, чем нередко пользовались богини. Исида, желая помочь Хору в великом противостоянии, принимает облик прекрасной девственницы, которая в итоге обманула сладострастного бога песков, либо магической птицы, за которой Сетх, приняв облик могучего быка, безрезультатно несется по долине Нила и, упустив, в изнеможении проливает семя на землю, став объектом насмешек богини и прародителем растений беддеткау – бахчевых, выросших из его семени.

Наконец, пытаясь подчинить Хора, Сетх завлекает его обманом в свою постель и насилует соперника. Лишь хитростью Хор, подставивший под половой орган Сетха ладони и, таким образом, оставшийся девственным, не был сексуально подчинен соперником, а следовательно, не упустил право на вселенскую власть. Исида, задумав отомстить, собрала семя Хора в сосуд, и тайно полила им салат-латук, по мнению египтян, сильнейший афродизиак и излюбленную пищу развратного Сетха, растущую у него в саду. Поев латука, Сетх оказался оплодотворенным Хором и вновь стал объектом насмешек остальных богов, непригодным к царству над миром.

Сексуальность мужская необходима для власти над миром: массивные, выполненные из известняка статуи бога плодородия Мина, сжимающего рукой свой фаллос, были созданы египтянами еще на заре цивилизации, приблизительно в XXXII в. до н.э. и хранятся в собрании Ашмолеанского музея в Оксфорде. Иконография бога, повелевающего урожаями, за последующие тысячелетия истории Египта практически не изменилась.

Царь перед статуей Амона-Камутефа с иконографией Мина и его священным латуком. Рельеф из "Белого святилища" Сенусерта I в Карнаке. XX в. до н.э.

(с) фото - Виктор Солкин

Сексуальность женская была крайне привлекательна, но опасна: богиня любви «золотая» Хатхор в гневе трансформировалась в разъяренную львиноголовую Сехмет, госпожу пламени и ярости, попирающую человечество. Процесс ритуала «сехетеп Сехмет» - умиротворения богини был одним из главных в храмах, посвященных гневной форме небесной матери. Залогом умиротворения было опьянение священным вином и пивом, в результате которого яростная львица становилась то кошкой Бастет, покровительницей женственности, плодовитости и изысканного эротизма то, наконец, самой Хатхор – «сладостной любовью».

В V веке до н.э. «отец истории» Геродот писал о знаменитом празднике богини-кошки, проходившем в городе Бубастисе – центре ее культа, расположенном в северо-восточной части дельты Нила:

«когда египтяне едут в город Бубастис, то делают вот что. Плывут туда женщины и мужчины совместно, причем на каждой барке много тех и других. У некоторых женщин в руках трещотки, которыми они гремят. Иные мужчины весь путь играют на флейтах. Остальные же женщины и мужчины поют и хлопают в ладоши. Когда они подъезжают к какому-нибудь городу, то пристают к берегу и делают вот что. Одни женщины продолжают трещать в трещотки, как я сказал, другие же вызывают женщин этого города и издеваются над ними, третьи пляшут, четвертые стоят и задирают [подолы] своей одежды. Это они делают в каждом приречном городе. Наконец, по прибытии в Бубастис они справляют праздник с пышными жертвоприношениями: на этом празднике выпивают виноградного вина больше, чем за весь остальной год. Собирается же здесь, по словам местных жителей, до 700 тысяч людей обоего пола, кроме детей».

Празднество символизировало собой умиротворение богини, возрождение ее привлекательности и сексуальной силы, божественное совокупление и, наконец, последующие беременность и рождение божественного младенца. Агрессивная, оргиастическая сексуальность трансформировалась храмовыми ритуалами в материнство и подлинную женственность.

Семь смертных грехов. Гравюра Симона Ушакова

С 70-х годов XVII столетия в русской иконописи начинается время абсолютного господства нового стиля, создателем которого можно считать Симона Ушакова. А распространялся и утверждался этот стиль через его учеников – вплоть до 20-х годов XVIII века.

С одной стороны, Ушаков – это неподвергаемое сомнению экстраординарное художественное мастерство, это касается и рисунка, и колорита, и умения «лепить» форму с помощью чередования тончайших живописных слоев. Это блестящее мастерство, конечно же, завораживало уже первых исследователей и продолжает завораживать сейчас.

Семь смертных грехов. Гравюра царского иконописца Симона Ушакова (1626-1686). На ней представлен нагой грешник, ползущий на четвереньках; руки и ноги его скованы цепями; верхом на нем сидит бес и погоняет его плетью. На глазах грешника повязка, а с боков две корзины, из которых в одной находятся: собака, змея, козел и павлин; а в другой: медведь, лягушка и лев, означающие семь смертных грехов: зависть, скупость, блуд, объедение, гордость, уныние и гнев; справа вечный огонь, а вверху и слева выписки из Апокалипсиса.

Напоминаю о том, что все картинки на сайте кликабельны 👧

Реалистичные скульптуры Лу Ли Ронг

Скульптура — искусство создавать объемные вещи из глины, воска, камня, металла, дерева, кости и других материалов. Китайская скульпторша Лу Ли Ронг в нём преуспела. Она умеет делать фигуры крайне реалистичными, будто бы дышащими, наполненными жизнью и потенциальным движением.

Лу Ли Ронг окончила Китайскую академию искусств, где изучила всё, что только можно, по своей теме. Скульпторше были доступны все современные методики работы и новейшие материалы. Но она обратилась к опыту европейских творцов эпохи Возрождения и барокко, скомбинировала их техники, и вот что у нее получилось.

Девушка стремится передать красоту женского тела. И у нее это получается: все скульптуры выполнены в натуральную величину. Если смотреть издалека, они кажутся живыми, и только приблизившись можно понять, что в созданных Лу Ли Ронг женщинах не течет кровь.