 |
| Бенинские бронзы. Стражи ворот |
«Дворец, – писал в XVII веке голландец Олферт Даппер, – имеет четырехугольную форму. Он занимает такую же территорию, как город Гаарлем, и окружен особой стеной. Он разделен на многочисленные роскошные помещения, к нему ведут красивые длинные четырехугольные галереи по размерам такие же, как Амстердамская биржа».
Почему голландец не написал дальше про потрясающие бронзовые рельефы бенинского дворца –
не знаем; слов, видно, не хватило. Придется самим.
Должно быть, это полная парадная форма: шлемы, ожерелья в семь рядов, бусы, доспехи с клыками, браслеты, поножи. У одного в руке меч, очень древней "листовидной" формы, у другого в руках – предмет неопознанный, но, видимо, тоже военный. Калебас с самогоном.
У них огромные, обведенные рельефными веками глаза. А носы тонкие и прямые, но с ноздрями такой ширины, что ртов рядом уже не разглядеть. Шлемы и воротники ощетиниваются рогами и бивнями самого устрашающего вида.
Бронзовые отливки сделаны на совесть: все детали, выходящие за пределы плоскости, связаны с ней ножками-опорами. Благодаря разумной конструкции рельефы без потерь прожили четыре века эксплуатации в Бенине, английский обстрел и транспортировку в Лондон. Впрочем, художественная бронза редко гибнет от небрежения. Чаще переплавляется не на колокола, так на пушки.
Воины уж так страшны, так суровы, а фон для их фигур – сплошь в легкомысленных ромашках. Будто десантник фотографируется на фоне обоев. Круглые розетки за их спинами – в точности такие же, что на резных разделочных досках в наших кухнях.
Эти две горбоносые головы в шляпах – явно европейские. В самой Европе их назвали бы, наверно, еврейскими, но скорее всего все же – португальцы. То, что они изображены без тел, настораживает: бенинские скульпторы – стихийные реалисты, привыкшие изображать предмет как он есть. Видимо, казнены были португальцы, не без того.
Бронзовые скульптуры в Бенине появились в Бенине до всяких европейцев, а вот такого сюжета без них возникнуть не могло. Правитель едет на коне – но пока не очень уверенно: двое воинов поддерживают его за руки, а третий ведет под уздцы лошадь. Художник тоже в недоумении: он не знает, как изобразить это животное и тем более – человека, сидящего верхом. Но все справляются.
Когда это бронзовое войска появилось на стенах бенинского дворца, город, если верить путешественникам, был уже весьма крупным центром цивилизации, имел «тридцать совершенно прямых улиц, содержащихся в большой чистоте». Европе тогда вступала в эпоху Нового времени, и Бенин уже познакомился с европейцами, и золота у него хватало и энергии, но...
Почему, Испания, в XV веке получившая в свои руки Америку, доверху набитую золотом, в XVIII оказалась нищей окраиной Европы?
Среди прочего – потому, что золото это пустила в уплату за роскошные брабантские кружева и тонкое голландское полотно, а не на мануфактуры и мельницы, как соседи.
Вот и Бенин пустил богатство на украшения дворца, на ворота с бронзовыми змеями, на портреты предков и малиновые набедренные повязки. И упустил момент для входа в мировую историю. Если бы их соседями были ахейцы, хетты, даже карфагеняне – сложилось бы нормальное общение, с торговлей, войнами, династическими браками. Но им пришлось иметь дело с португальцами эпохи Великих географических открытий и англичанами времен Британской империи – слишком неравный диалог.
Те и другие их использовали, пока можно было руками бенинских правителей добывать рабов. И бросили, когда главным товаром стали уголь и сталь.
Когда англичане вошли в Бенин, зрелище, представшее перед ними, было описано коммандером Беконом, который возглавил английскую экспедицию. «Бенин поистине можно назвать городом крови, – писал он. – Его история – это сплошная полоса самой низменной дикости. В начале XIX века, когда Бенин был центром работорговли, человеческие страдания, должно быть, достигли здесь предела, и бессмысленность человеческих жертв превзошла нравы более близких к нам времен».
«Кровь была повсюду... справа (там, где была резиденция царя) стояло «древо распятия» с двумя крестами. Лица двух несчастных, пригвожденных к ним, были обращены к западу, На земле валялись черепа и кости - останки прежних жертв. На каждой большой дороге было не менее двух лобных мест...»
Бенинцы ко времени прихода англичан не умели уже делать ничего, кроме как ловить и продавать людей.
Последний удар по вконец развращенному работорговлей Бенину англичане нанесли в 1897 году – тогда только бронзовых рельефных пластин пропало более тысячи. То, что осталось – с 1898-го в Британском Музее.
 |
Бойцы бенинской народной королевской армии.
|
Должно быть, это полная парадная форма: шлемы, ожерелья в семь рядов, бусы, доспехи с клыками, браслеты, поножи. У одного в руке меч, очень древней "листовидной" формы, у другого в руках – предмет неопознанный, но, видимо, тоже военный. Калебас с самогоном.
 |
Воин в шлеме и два солнца |
У них огромные, обведенные рельефными веками глаза. А носы тонкие и прямые, но с ноздрями такой ширины, что ртов рядом уже не разглядеть. Шлемы и воротники ощетиниваются рогами и бивнями самого устрашающего вида.
 |
Три воина |
Бронзовые отливки сделаны на совесть: все детали, выходящие за пределы плоскости, связаны с ней ножками-опорами. Благодаря разумной конструкции рельефы без потерь прожили четыре века эксплуатации в Бенине, английский обстрел и транспортировку в Лондон. Впрочем, художественная бронза редко гибнет от небрежения. Чаще переплавляется не на колокола, так на пушки.
 |
Бенинский воин с трезубцем и мальчиком |
Воины уж так страшны, так суровы, а фон для их фигур – сплошь в легкомысленных ромашках. Будто десантник фотографируется на фоне обоев. Круглые розетки за их спинами – в точности такие же, что на резных разделочных досках в наших кухнях.
 |
| Бенинские бронзы |
Эти две горбоносые головы в шляпах – явно европейские. В самой Европе их назвали бы, наверно, еврейскими, но скорее всего все же – португальцы. То, что они изображены без тел, настораживает: бенинские скульпторы – стихийные реалисты, привыкшие изображать предмет как он есть. Видимо, казнены были португальцы, не без того.
Бронзовые скульптуры в Бенине появились в Бенине до всяких европейцев, а вот такого сюжета без них возникнуть не могло. Правитель едет на коне – но пока не очень уверенно: двое воинов поддерживают его за руки, а третий ведет под уздцы лошадь. Художник тоже в недоумении: он не знает, как изобразить это животное и тем более – человека, сидящего верхом. Но все справляются.
 |
Новая бенинская кавалерия. |
Когда это бронзовое войска появилось на стенах бенинского дворца, город, если верить путешественникам, был уже весьма крупным центром цивилизации, имел «тридцать совершенно прямых улиц, содержащихся в большой чистоте». Европе тогда вступала в эпоху Нового времени, и Бенин уже познакомился с европейцами, и золота у него хватало и энергии, но...
Почему, Испания, в XV веке получившая в свои руки Америку, доверху набитую золотом, в XVIII оказалась нищей окраиной Европы?
Среди прочего – потому, что золото это пустила в уплату за роскошные брабантские кружева и тонкое голландское полотно, а не на мануфактуры и мельницы, как соседи.
Вот и Бенин пустил богатство на украшения дворца, на ворота с бронзовыми змеями, на портреты предков и малиновые набедренные повязки. И упустил момент для входа в мировую историю. Если бы их соседями были ахейцы, хетты, даже карфагеняне – сложилось бы нормальное общение, с торговлей, войнами, династическими браками. Но им пришлось иметь дело с португальцами эпохи Великих географических открытий и англичанами времен Британской империи – слишком неравный диалог.
Те и другие их использовали, пока можно было руками бенинских правителей добывать рабов. И бросили, когда главным товаром стали уголь и сталь.
 |
| Бенинские бронзы |
Когда англичане вошли в Бенин, зрелище, представшее перед ними, было описано коммандером Беконом, который возглавил английскую экспедицию. «Бенин поистине можно назвать городом крови, – писал он. – Его история – это сплошная полоса самой низменной дикости. В начале XIX века, когда Бенин был центром работорговли, человеческие страдания, должно быть, достигли здесь предела, и бессмысленность человеческих жертв превзошла нравы более близких к нам времен».
«Кровь была повсюду... справа (там, где была резиденция царя) стояло «древо распятия» с двумя крестами. Лица двух несчастных, пригвожденных к ним, были обращены к западу, На земле валялись черепа и кости - останки прежних жертв. На каждой большой дороге было не менее двух лобных мест...»
Бенинцы ко времени прихода англичан не умели уже делать ничего, кроме как ловить и продавать людей.
Последний удар по вконец развращенному работорговлей Бенину англичане нанесли в 1897 году – тогда только бронзовых рельефных пластин пропало более тысячи. То, что осталось – с 1898-го в Британском Музее.