Японцы – один из тех народов, которые ревностно чтут древние традиции. Они уважают старость, интересуются предками и нередко знают семейную родословную наизусть. С таким мировоззрением не удивительно, что уникальная техника реставрации кинцуги появилась именно там.
Искусство реставрации появилось в Японии так давно, что назвать точную дату или хотя бы век его возникновения уже не представляется возможным. Что касается кинцуги, то это относительно “новая” техника, ей приблизительно 500-600 лет. Ее суть заключается в том, что чинить поврежденный объект нужно с обязательным сохранением всех его трещин и несовершенств, ведь они, как морщинки на лице человека, – неотъемлемая часть истории и не должны быть забыты или замаскированы.
Одна из версий гласит, что кинцуги появилось в XV веке благодаря неумелым китайцам. По легенде, японский сёгун Асикага Ёсимаса разбил свою любимую чайную чашу и приказал отправить ее на родину в Китай, чтобы местные мастера ее починили. Они же возвратили посудину с уродливыми железными скобами. Сёгун расстроился и передал дело японским реставраторам, чтобы те нашли более эстетичные методы. Японцы совместили уже существующую технику реставрации с техникой маки-э – рисованием золотым порошком на лаке. Они склеили чашу, а на месте швов оставили золотые “шрамы”. Так появилось кинцуги, которое стало самой популярной техникой реставрации на ближайшие столетия и пользуется невероятным успехом по сей день. Говорят, некоторые даже намеренно разбивают ценный фарфор, чтобы отреставрировать его с помощью золотых швов.
Одна из версий гласит, что кинцуги появилось в XV веке благодаря неумелым китайцам. По легенде, японский сёгун Асикага Ёсимаса разбил свою любимую чайную чашу и приказал отправить ее на родину в Китай, чтобы местные мастера ее починили. Они же возвратили посудину с уродливыми железными скобами. Сёгун расстроился и передал дело японским реставраторам, чтобы те нашли более эстетичные методы. Японцы совместили уже существующую технику реставрации с техникой маки-э – рисованием золотым порошком на лаке. Они склеили чашу, а на месте швов оставили золотые “шрамы”. Так появилось кинцуги, которое стало самой популярной техникой реставрации на ближайшие столетия и пользуется невероятным успехом по сей день. Говорят, некоторые даже намеренно разбивают ценный фарфор, чтобы отреставрировать его с помощью золотых швов.
В эпоху потребления, когда старые вещи безжалостно выбрасываются, а новые покупаются в невиданных масштабах, жители Страны восходящего солнца остаются верными своим традициям и бережно реставрируют ценный раритет. Главная задача кинцуги – не только починить старый объект. Это целая философия, которая схожа с течением ваби-саби (скромной простотой) и заключается в принятии изъянов и несовершенств.
И пока мы пытаемся забыть свои ошибки и неудачи, избавиться от недостатков или как минимум замаскировать их, японцы работают над тем, чтобы сделать их украшением и достоинством. Не имеет значения, идет речь о человеке или керамической вазе. Важно не вернуть объекту первоначальный “идеальный” вид, а сохранить его историю со всеми провалами, падениями (в прямом и переносном смысле) и неудачами.
Kак это ни странно, результат нередко во многом превосходит первоисточник. Каждая царапина, каждый след износа, каждый скол – это воспоминания о людях и событиях.
В кинцуги есть двойной смысл: во-первых, вещь после реставрации можно использовать повторно, а подчеркнутые следы ремонта напоминают о том, что неудача – это не конец, а начало чего-то нового и нередко даже лучшего. Японцы верят, что, подарив новую жизнь разбитой посуде, они наполняют ее не только новой историей, но и самой душой.
И пока мы пытаемся забыть свои ошибки и неудачи, избавиться от недостатков или как минимум замаскировать их, японцы работают над тем, чтобы сделать их украшением и достоинством. Не имеет значения, идет речь о человеке или керамической вазе. Важно не вернуть объекту первоначальный “идеальный” вид, а сохранить его историю со всеми провалами, падениями (в прямом и переносном смысле) и неудачами.
Kак это ни странно, результат нередко во многом превосходит первоисточник. Каждая царапина, каждый след износа, каждый скол – это воспоминания о людях и событиях.
В кинцуги есть двойной смысл: во-первых, вещь после реставрации можно использовать повторно, а подчеркнутые следы ремонта напоминают о том, что неудача – это не конец, а начало чего-то нового и нередко даже лучшего. Японцы верят, что, подарив новую жизнь разбитой посуде, они наполняют ее не только новой историей, но и самой душой.
В процессе самого распространенного типа реставрации кинцуги (он называется хиби, “трещины”), используют специальный лак, полученный из сока лакового дерева уруси. Его смешивают с золотым, серебряным или платиновым порошком, а потом полируют до глянцевого блеска. Дерево уруси довольно токсично, если не сказать ядовито, поэтому добыча лака связана с некоторой опасностью. Но на само изделие это не влияет: как только лак высыхает, его токсичные свойства улетучиваются, и изделие становится абсолютно безопасным. После этого его можно использовать даже для приема пищи. Иногда осколки скрепляют не лаком, а золотыми скрепами. Если же у разбитого керамического изделия недостает мелких частей, их могут “заполнить” золотой эмалью (эта техника называется какэ но кинцугирэй). А если утеряны большие фрагменты, их заменяют другими частями, подходящими по форме, но не всегда по фактуре и цвету. Эта разновидность кинцуги называется ёбицуги, что дословно означает “стыковка”.
В Новое время техника кинцуги активно применялась не только в Японии, но и в Китае и Вьетнаме, но сегодня она обрела широкую популярность во всем мире. Японское искусство реставрации применяется не только по отношению к керамической посуде, но и к предметам декора, керамической плитке и даже мебели, а золото нередко заменяют другим цветом.
Европейцы редко вкладывают в процесс тот философский смысл, которым изначально наделяли его японские мастера, но сам факт широкого распространения этой техники и увлечение ею по всему миру говорит о том, что мы уже готовы смотреть глубже и шире, стараться сохранить историю вместо того, чтобы избавиться от нее, заменив новым и зачастую дешевым и низкокачественным аналогом.
На примере неодушевленных вещей кинцуги учит нас принимать себя такими, какие есть: с достоинствами и недостатками, с изъянами и несовершенствами, с успехами и неудачами. Потому что они – часть нашей личной истории, они делают нас сильнее, обогащают опытом и наделяют мудростью. Стремиться к идеалу хорошо, но еще лучше – ценить и уважать историю. Такой, как она есть.
Европейцы редко вкладывают в процесс тот философский смысл, которым изначально наделяли его японские мастера, но сам факт широкого распространения этой техники и увлечение ею по всему миру говорит о том, что мы уже готовы смотреть глубже и шире, стараться сохранить историю вместо того, чтобы избавиться от нее, заменив новым и зачастую дешевым и низкокачественным аналогом.
На примере неодушевленных вещей кинцуги учит нас принимать себя такими, какие есть: с достоинствами и недостатками, с изъянами и несовершенствами, с успехами и неудачами. Потому что они – часть нашей личной истории, они делают нас сильнее, обогащают опытом и наделяют мудростью. Стремиться к идеалу хорошо, но еще лучше – ценить и уважать историю. Такой, как она есть.
