 |
Портрет Блеза Паскаля, 17 век
©
Wikimedia Commons
|
Если Бог существует и вы сделаете ставку на это, то вы выиграете все; если его нет, но вы верите в его существование, то вы не потеряете ничего. Этот силлогизм, известный как «Пари Паскаля», известен миру более трехсот лет. Но что это — железная логика или игра в рулетку заядлого азартного игрока? В чем значимость этого пари, впервые допустившего мысль о том, что бога может вовсе и не быть? Нужен ли нам механизм рационализации веры? Литературовед, аспирант университета Лихай Эд Саймон рассказывает об истории и предпосылках появления пари Паскаля, его значении, сомнительности и связи с современностью.
Вечером 23 ноября 1654 года блестящий эрудит Блез Паскаль, переезжая через мост, выпал из запряженной кареты: лошади испугались грозы и понесли. Они упали с моста через бурную реку, а ошеломленный Паскаль остался на дороге.
В ту ночь благодарный за спасение тридцатиоднолетний Паскаль (который много размышлял и все еще восстанавливался после смерти своего любимого отца, произошедшей три года назад) испытал сильное мистическое видение, продлившееся около двух часов. После видения Паскаль написал на листе пергамента:
В ту ночь благодарный за спасение тридцатиоднолетний Паскаль (который много размышлял и все еще восстанавливался после смерти своего любимого отца, произошедшей три года назад) испытал сильное мистическое видение, продлившееся около двух часов. После видения Паскаль написал на листе пергамента:
«Огонь. Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не философов и ученых… Радость, радость, радость, слезы радости… Жизнь вечная, в которой они могли знать тебя, единого истинного Бога».
Он зашил пергамент в подкладку пальто, и, кажется, аккуратно перекладывал его в новую одежду каждый раз, когда менял ее. Он никому не сказал об этом — слуга нашел пергамент в последнем пиджаке, который носил Паскаль, через несколько лет после его смерти.
Паскаль мог погибнуть в тот день, и ему по-настоящему повезло, что этого не случилось. Но он также верил, что ему повезло и в другом; это исключительное событие заставило его ум так сосредоточиться, что все духовные письмена, которые он написал за годы болезни отца, кристаллизовались. Он считал, что этот инцидент спас его душу так же, как слепой случай спас его тело на мосту, возвышающемся над бурными водами. Вдохновленный этим опытом, он поставил удачу в центре своей христианской апологетики.
Паскаль мог погибнуть в тот день, и ему по-настоящему повезло, что этого не случилось. Но он также верил, что ему повезло и в другом; это исключительное событие заставило его ум так сосредоточиться, что все духовные письмена, которые он написал за годы болезни отца, кристаллизовались. Он считал, что этот инцидент спас его душу так же, как слепой случай спас его тело на мосту, возвышающемся над бурными водами. Вдохновленный этим опытом, он поставил удачу в центре своей христианской апологетики.
«Если выиграете, вы выиграете все; если проиграете, то не потеряете ничего. Поэтому, не колеблясь, ставьте на то, что Он есть».
В своем богословском шедевре, книге «Мысли», Паскаль подробно остановился на одной из своих самых известных концепций, рожденной из одержимости азартными играми, привитой ему во время его распутных лет, между смертью его отца и его обращением (Паскаль был изобретателем прототипа современной рулетки). Из этого странного союза удачи и теологии Паскаль создал свое бесчестное и знаменитое «пари» — аргумент не для рационализации существования Бога, а для рационализации веры в Бога.
Отражая скептицизм времени, Паскаль утверждал, что мы «не в состоянии знать, есть Он или Его нет». Святоотеческие церковники и средневековые схоласты извели галлоны чернил и ярды пергамента, чтобы рационально доказать существование Бога, но, предвосхищая идеи «Критики чистого разума» Иммануила Канта, появившейся век спустя, Паскаль утверждал, что подобные доказательства напрасны. Между представлениями человека и истинной природой, говорил он, существует «бесконечный хаос, разделяющий нас». Но механизм нашей личной веры может быть в высшей степени рациональным, и чтобы доказать это, Паскаль вернул нас к дымным игорным притонам своего юношеского неблагоразумия.
Паскаль рассуждал, что жизнь является своего рода «игрой» и что наша вера в Бога или его отсутствие является нашим пари относительно конечной природы реальности, и в этом пари мы можем выиграть или проиграть жизнь вечную. Представьте себе, что вся реальность зависит от броска монеты — с одной стороны монеты отчеканена фраза «Бог существует», а с другой: «Бога нет». Вопрос, который задает Паскаль: «На что ставите вы?»
Суть его мысленного эксперимента заключалась в том, что если кто-то ставит на существование Бога, но его не существует, то игрок теряет сравнительно мало (возможно, немного вина, женщин и песен, которыми Паскаль наслаждался во время своих бурных лет). Однако если человек делает ставку на то, что Бог действительно существует, и монета выпадает той же стороной, то игрок награждается вечностью в раю. С другой стороны, если вы оказываетесь правы, что Бога не существует, вы приобретаете немного (опять же — жизнь с конечными удовольствиями). Если ставка на то, что Бога нет, ошибочна, то вы будете наказаны вечным проклятием.
Паскаль писал: «Но есть вечная жизнь и вечное счастье. Поэтому было бы глупостью не поставить на карту конечное ради бесконечного, если б даже из бесконечного числа случайностей одна только была на вашей стороне, не говоря уже об игре при одинаковых шансах «за» и «против»». По мнению философа, было бы иррациональным не делать ставку на Бога. «Если выиграете, вы выиграете все; если проиграете, то не потеряете ничего. Поэтому, не колеблясь, ставьте на то, что Он есть». Вы могли бы воспринимать это пари как какой-то средневековый атавизм, сродни спекуляциям о том, сколько ангелов могут танцевать на булавочной головке. Но это не продукт какого-то иррационального, далекого от современности прошлого. Я думаю — находим мы это убедительным или нет — но пари Паскаля было совершенно современным и могло быть продуктом только того мира, который претерпевает быстрые интеллектуальные изменения.
В более ранних культурах пари Паскаля не служило бы никакой цели: мужчины и женщины с архаичным типом мышления приняли бы веру как нечто само собой разумеющееся (Историк Питер Ласлетт в «Мире, который мы потеряли» пишет: «Все наши предки были в буквальном смысле верующие, во все времена». Классицист Тим Уитмарш, однако, утверждает, что Древние Греция и Рим были пространством для активных атеистических возможностей). Вот почему знаменитые средневековые доказательства существования Бога, написанные богословами-схоластами не были предназначены для того, чтобы убедить кого-либо в существовании Бога. Они были написаны как рациональные выражения божьей утонченности и красоты — не для того, чтобы защищать его, а чтобы прославлять. С другой стороны, Паскаль предложил риторический или психологический аргумент. В отличие от средневековых доказательств, его утверждение о том, что более разумно верить, подразумевало, что неверие является потенциальным вариантом.
Великий французский историк Люсьен Февр в «Проблеме неверия в XVI веке» подробно объяснил, почему «атеизм» был концептуально невозможен до относительно недавнего времени. Такого слова, как «атеист», не было до 1502 года на латыни, до 1549 во французском языке и до 1561 — в английском. Слово «материалист» не возникало до 1668, а «вольнодумец» до 1692. Слово «агностик» не употреблялось до 19-го века. И хотя справедливо утверждать, что понятия могут существовать до того, как появляется термин, описывающий их, примечательно, что даже тогда, когда слово «атеист» было использовано в 16-м веке, оно всегда использовалось для описания других, а не для обозначения авторской позиции.
Кроме того, слово «атеист» в те стародавние времена означало нечто отличное от того, что оно означает сегодня; атеистами называли тех, кто отрицал «правильное» понимание Бога, а не тех, кто считал, что вселенную можно постичь только в материалистических терминах. Если не учитывать потерянный и, скорее всего, апокрифический анонимный памфлет 12-го века под названием «Трактат о трех самозванцах» (под самозванцами подразумевались Иисус, Моисей и Мухаммед), то до 18-го века не было открыто объявленного атеизма. До этого, когда возможность существования атеистов служила для потехи, они маячили больше как богословский Бугимен, так что это была кажущаяся нехватка настоящих атеистов.
Таким образом, можно сказать, что пари Паскаля появилось, когда пришло время. Дэвид Вуттон говорит, что ранний современный период увидел «эпистемологический разлом, понятийную цезуру», которые допускала возможность неверия. А где есть возможность неверия, есть необходимость аргументов, чтобы укрепить веру чем-то вроде пари Паскаля. Пари Паскаля не было ни научным, ни антинаучным — и пари, и наука были продуктами одного и того же модернизационного импульса.
Источник:
Отражая скептицизм времени, Паскаль утверждал, что мы «не в состоянии знать, есть Он или Его нет». Святоотеческие церковники и средневековые схоласты извели галлоны чернил и ярды пергамента, чтобы рационально доказать существование Бога, но, предвосхищая идеи «Критики чистого разума» Иммануила Канта, появившейся век спустя, Паскаль утверждал, что подобные доказательства напрасны. Между представлениями человека и истинной природой, говорил он, существует «бесконечный хаос, разделяющий нас». Но механизм нашей личной веры может быть в высшей степени рациональным, и чтобы доказать это, Паскаль вернул нас к дымным игорным притонам своего юношеского неблагоразумия.
Паскаль рассуждал, что жизнь является своего рода «игрой» и что наша вера в Бога или его отсутствие является нашим пари относительно конечной природы реальности, и в этом пари мы можем выиграть или проиграть жизнь вечную. Представьте себе, что вся реальность зависит от броска монеты — с одной стороны монеты отчеканена фраза «Бог существует», а с другой: «Бога нет». Вопрос, который задает Паскаль: «На что ставите вы?»
Суть его мысленного эксперимента заключалась в том, что если кто-то ставит на существование Бога, но его не существует, то игрок теряет сравнительно мало (возможно, немного вина, женщин и песен, которыми Паскаль наслаждался во время своих бурных лет). Однако если человек делает ставку на то, что Бог действительно существует, и монета выпадает той же стороной, то игрок награждается вечностью в раю. С другой стороны, если вы оказываетесь правы, что Бога не существует, вы приобретаете немного (опять же — жизнь с конечными удовольствиями). Если ставка на то, что Бога нет, ошибочна, то вы будете наказаны вечным проклятием.
Паскаль писал: «Но есть вечная жизнь и вечное счастье. Поэтому было бы глупостью не поставить на карту конечное ради бесконечного, если б даже из бесконечного числа случайностей одна только была на вашей стороне, не говоря уже об игре при одинаковых шансах «за» и «против»». По мнению философа, было бы иррациональным не делать ставку на Бога. «Если выиграете, вы выиграете все; если проиграете, то не потеряете ничего. Поэтому, не колеблясь, ставьте на то, что Он есть». Вы могли бы воспринимать это пари как какой-то средневековый атавизм, сродни спекуляциям о том, сколько ангелов могут танцевать на булавочной головке. Но это не продукт какого-то иррационального, далекого от современности прошлого. Я думаю — находим мы это убедительным или нет — но пари Паскаля было совершенно современным и могло быть продуктом только того мира, который претерпевает быстрые интеллектуальные изменения.
В более ранних культурах пари Паскаля не служило бы никакой цели: мужчины и женщины с архаичным типом мышления приняли бы веру как нечто само собой разумеющееся (Историк Питер Ласлетт в «Мире, который мы потеряли» пишет: «Все наши предки были в буквальном смысле верующие, во все времена». Классицист Тим Уитмарш, однако, утверждает, что Древние Греция и Рим были пространством для активных атеистических возможностей). Вот почему знаменитые средневековые доказательства существования Бога, написанные богословами-схоластами не были предназначены для того, чтобы убедить кого-либо в существовании Бога. Они были написаны как рациональные выражения божьей утонченности и красоты — не для того, чтобы защищать его, а чтобы прославлять. С другой стороны, Паскаль предложил риторический или психологический аргумент. В отличие от средневековых доказательств, его утверждение о том, что более разумно верить, подразумевало, что неверие является потенциальным вариантом.
Великий французский историк Люсьен Февр в «Проблеме неверия в XVI веке» подробно объяснил, почему «атеизм» был концептуально невозможен до относительно недавнего времени. Такого слова, как «атеист», не было до 1502 года на латыни, до 1549 во французском языке и до 1561 — в английском. Слово «материалист» не возникало до 1668, а «вольнодумец» до 1692. Слово «агностик» не употреблялось до 19-го века. И хотя справедливо утверждать, что понятия могут существовать до того, как появляется термин, описывающий их, примечательно, что даже тогда, когда слово «атеист» было использовано в 16-м веке, оно всегда использовалось для описания других, а не для обозначения авторской позиции.
Кроме того, слово «атеист» в те стародавние времена означало нечто отличное от того, что оно означает сегодня; атеистами называли тех, кто отрицал «правильное» понимание Бога, а не тех, кто считал, что вселенную можно постичь только в материалистических терминах. Если не учитывать потерянный и, скорее всего, апокрифический анонимный памфлет 12-го века под названием «Трактат о трех самозванцах» (под самозванцами подразумевались Иисус, Моисей и Мухаммед), то до 18-го века не было открыто объявленного атеизма. До этого, когда возможность существования атеистов служила для потехи, они маячили больше как богословский Бугимен, так что это была кажущаяся нехватка настоящих атеистов.
Таким образом, можно сказать, что пари Паскаля появилось, когда пришло время. Дэвид Вуттон говорит, что ранний современный период увидел «эпистемологический разлом, понятийную цезуру», которые допускала возможность неверия. А где есть возможность неверия, есть необходимость аргументов, чтобы укрепить веру чем-то вроде пари Паскаля. Пари Паскаля не было ни научным, ни антинаучным — и пари, и наука были продуктами одного и того же модернизационного импульса.
Источник:
- «Why Pascal’s Wager Is Eminently Modern» / Nautil.us.